Артем Толоконин - Практическая психосоматика. Какие эмоции и мысли программируют болезнь и как обрести здоровье

В свои 11 лет я, конечно, ни о какой психосоматике еще не знал. У меня просто регулярно болел живот. Болел сильно, периодически меня тошнило, возникала изжога. Проблемы были настолько серьезными, что дело дошло до госпитализации. В больнице мне поставили диагноз. И не один – у меня обнаружился целый букет проблем с желудочно-кишечным трактом: эрозивный гастрит, синдром Жильбера, дискинезия желчевыводящих путей и все «радости жизни», с этим связанные. И хотя я находился на жесткой диете (стол № 1), принимал целую кучу медикаментов, через полгода у меня вновь произошло обострение. Районный гастроэнтеролог поставила меня на учет. А через год пришлось снова лечь в больницу. И вот когда я уже во второй раз оказался на больничной койке, я стал задумываться над вопросом «А почему я снова болею?». Я принимаю таблетки по расписанию, ем только то, что рекомендовал мне врач, а мой организм почему-то продолжает давать сбой. Да-да! Мысль о том, что здесь что-то не так, впервые пришла мне в голову именно лет в 12. И именно она побудила меня искать альтернативные пути для восстановления здоровья. Потому что традиционный путь, который мне предлагали врачи, не давал должного результата.

В больнице я, мало-помалу, невольно начал приобщаться к миру медицины, поначалу в качестве любопытного пациента. Стал интересоваться физиологией и анатомией человека, сутью тех процедур, что мне назначали, составом таблеток, которые был вынужден принимать.

Особенно мне запомнился обход профессора-гастроэнтеролога Филина в Детской городской больнице № 3. Все врачи и дети-пациенты смотрели на него как на бога, ловя каждое слово. И когда профессор на обходе сказал, что мне надо требовать от медсестры не одну, а две ложки альмагеля на ночь, то я начал четко следовать его инструкции! Но даже две ложки не решили проблему. И после выписки, несмотря на то что я сидел на жесткой диете, у меня опять начал болеть живот и появилась изжога!

Это был конец 80-х, и все новое передавалось через книги или статьи в журналах или в перепечатках из них. И как-то мне в руки попался журнал, в котором была статья о системе раздельного питания. К тому времени я разбирался в анатомии и физиологии человека намного лучше, чем многие мои сверстники. Школьный учебник анатомии за 8-й класс я штудировал года на два-три раньше. Это был первый осознанный посыл, к которому меня подтолкнуло мое заболевание.

И вот в этом журнале я читаю, что «природа не производит бутербродов». Нельзя за один прием пищи употреблять белки и углеводы – вместе. Потому что белки перевариваются в желудке при помощи соляной кислоты, а для расщепления углеводов нужны совсем другие ферменты, которые вырабатываются поджелудочной железой. И переваривание углеводов происходит в двенадцатиперстной кишке. Употребление углеводов и белков за один прием пищи приводит к хаосу в пищеварении.

Мне эта система показалась очень логичной. И я стал экспериментировать со своим организмом. Сел на раздельное питание и целый год придерживался этого режима. В течение этого года я перестал употреблять медикаменты, которые мне назначили. И это было хорошо, потому что один вид альмагеля и гастрофарма уже вызывал у меня приступ тошноты. Примерно через год я почувствовал, что мой желудочно-кишечный тракт полностью восстановился. У меня прошли боли, изжога, которые не проходили с помощью медикаментов и лечебного стола № 1. Я почувствовал, что могу хоть гвозди переваривать! И это вдохновило меня так сильно, что я начал пропагандировать раздельное питание среди моих знакомых, соседей, говорить, как это круто – правильно питаться, сидеть на такой сбалансированной диете!

В пятнадцать лет я поступил в медицинское училище. Все было хорошо, но на втором курсе в мою дверь постучалась новая проблема. Я начал замечать, что сначала мои локти, а потом и мое тело стали покрываться какими-то пятнами. Они не чесались, но эстетически выглядели неприятно. И когда на это стали обращать внимание другие, я пошел со своей проблемой к районному дерматологу. Пошел с уверенностью, что мне легко помогут избавиться от этих пятен. Вместо этого доктор сказал, что у меня псориаз, что меня, конечно, поставят на учет, но я должен понимать, что это неизлечимое заболевание. И добавил: «Единственное, что может тебе помочь, – это гормональные мази. Сначала будет лучше, а потом – хуже». Выйдя из кабинета врача, я понял, что здесь мне ловить нечего. Что классический медицинский подход бессилен в моем случае. Высказанное доктором предположение о генетической природе моего заболевания также не нашло подтверждения. Я опросил всех родственников, всех, кто был жив. И все, кто хоть что-то помнил о моих прабабушках и прадедушках, в один голос сказали, что ничего подобного ни у кого в моем роду не было!