Эрик Берн - Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры (сборник)

Каждый из этих голосов что-то раскрывает в сценарии. Родитель, обращаясь к другому человеку, использует лозунги и наставления, которые произнесли бы в такой ситуации отец и мать: «Разве не все так делают?», «Только посмотри, кто говорит», «Тебе нужно лучше думать», «Постарайся получше», «Никому нельзя доверять». Непоколебимый голос Взрослого обычно означает, что Родитель подавил Ребенка, чтобы иметь возможность отпустить несколько невеселых педантичных замечаний, сдобренных «официальными» или анальными шутками. Это означает, что Ребенок найдет другой путь для своего выражения, он будет периодически взрываться, демонстрируя неадаптивное и неадекватное поведение и напрасную трату энергии, что обычно является признаком побежденного. Голос Ребенка обычно означает сценарные роли, например «умный малыш», «маленький старичок», «приставала и нюня». Таким образом, Родительский голос выражает антисценарий, голос Взрослого — образец и голос Ребенка — сценарную роль.

Каждое состояние Я может иметь собственный словарь. Родительские слова, такие как «плохой», «глупый», «трус» и «нелепый», говорят о том, чего боится человек и чего старается избежать. Настойчивое употребление Взрослого технического словаря может быть просто способом избежать общения с людьми, как бывает в инженерном деле, авиации и финансах, где строго придерживаются директивы «Совершай великие поступки, но не принимай ничего близко к сердцу». Словарь Взрослого «защитника» (родительский комитет, психология, психоанализ, социальная наука) может быть использован для интеллектуального жертвоприношения, когда расчлененная душа жертвы валяется на полу — в полном согласии с теорией, что постепенно она снова срастется и станет еще содержательнее. Главная мысль такого сценария: «Я разорву тебя на части, но не забывай, что я только стараюсь тебе помочь. Но собирать себя из кусочков тебе придется самому, потому что никто это за тебя не сделает». Иногда пациент сам становится ритуальной жертвой собственного обряда. Словарь Ребенка может состоять из непристойных слов мятежа, жалобных клише или сладких слов очаровательной невинности.

Типичная триада, которую можно найти в одной и той же личности: Родитель подслащает пилюлю, Взрослый все раскрывает, а Ребенок произносит непристойности. Например: «У нас у всех бывают взлеты и падения; мне кажется, ты прекрасно справляешься. Конечно, тебе придется расколоть свое автономное Я, чтобы избавиться от идентификации с матерью. В конце концов мы живем в дерьмовом мире». Такой сценарий исходит прямо из Дантова ада: «Как улыбаться, читая учебник, в то время как ты по уши в дерьме».

Предложения составляются совместно Родителем, Взрослым и Ребенком, и каждое состояние Я использует слова и фразы в соответствии со своими потребностями. Чтобы понять, что происходит в голове пациента, терапевт должен быть способен расчленить конечный продукт на отдельные фрагменты, имеющие смысл. Это называется трансакционным разбором по частям речи и отличается от грамматического разбора.

Человека, который говорит, что он страдает от «пассивной зависимости» или что он «социопат с ощущением опасности», нужно спросить: «Как называли вас родители, когда вы были маленьким?» Эвфемизмы типа «агрессивное выражение» или «сексуальные отношения» нужно отграничить, спросив: «А как вы их называли, когда были маленьким?» «Экспрессивная агрессия» — чистейшей воды артефакт, означающий, что пациент посещал класс современных танцев или сражался с гештальттерапевтом, в то время как «половые сношения» может означать, что он бывал на собраниях Лиги свободного секса [78] Прилагательные, оканчивающиеся наический, такие как истерический, социопатический, психопатический, обычно применительно к пациентам опускаются. Причастия типа наказывающий, манипулирующий более нейтральны и могут применяться как к пациентам, так и к сотрудникам. — Прим. авт. .

Наречия несколько более интимны. Так, «Иногда я испытываю сексуальное возбуждение» звучит несколько отстраненно, в то время как «Иногда я бываю сексуально возбужен» гораздо ближе к самому говорящему. Однако точное психологическое значение наречий предстоит еще выяснить.

Местоимения, глаголы и конкретные имена существительные — самые реальные части речи и применяются, чтобы «называть вещи своими именами». Называть вещи своими именами означает, что пациент готов к выздоровлению. Так, женщина, которая боится секса, часто подчеркивает прилагательные и абстрактные существительные: «У меня был удовлетворительный сексуальный опыт». Позже она же может подчеркивать местоимения и глаголы: «Мы кончили одновременно». Одна женщина впервые обратилась в больницу, чтобы приобрести «акушерский опыт». Второй раз она явилась туда рожать. Пациенты «проявляют враждебность к фигурам, олицетворяющим собой власть». Становясь реальными людьми, они просто рвут газеты. Что касается терапевтов, то тот, кто сообщает: «Мы начали интервью, обменявшись положительными приветствиями. Затем пациент сообщил, что выразил враждебность, исполнив акт физической агрессии против своей жены», реже добивается успеха, чем тот, который говорит: «Пациент поздоровался и рассказал, что ударил жену». В одном случае терапевт утверждал, что мальчик «посещал закрытую школу-интернат в частном районе», в то время как сам мальчик просто сказал, что «ходил в интернат».