Т. Мелешко-Брушлинская - Патопсихология шизофрении

Было установлено, что содержание спонтанных игр детей, больных шизофренией, существенно отличается от содержания игр здоровых. В играх больных отражается не деятельность взрослых, а те стороны действительности, которые по аффективным причинам зафиксировались в сознании детей (игра в «разрушение», в «стукалку», в сказочные сюжеты). Границы игры и реальности размываются; игнорируется условность игры, ей присуща одержимость, эмоциональная захваченность, доходящая до экстаза. Манипулируя с функциональными игрушками, больные дети нередко игнорируют их орудийные свойства, и вся игра сводится к получению механических, шумовых и т. д. эффектов. Игра детей, больных шизофренией, не становится той деятельностью, в которой формируются и наделяются социальным смыслом предметные действия.

В целях изучения особенностей игровой деятельности, увлечений и специфики формирования интересов у детей, характеризующихся с раннего детского возраста нарушением контактов с окружающими и дисгармонией развития двух аспектов мышления – операционального и аспекта избирательности привлечения знаний (Гончарова, Мелешко, 1989) – нами проводился психологический анализ историй болезни, состоялись беседы с родителями больных и самими детьми. Общей чертой детей всех исследованных возрастных групп стало отсутствие у них ролевых игр. Ни на одном возрастном этапе они не играли со сверстниками в сюжетные игры, не принимали социальных ролей, не воспроизводили в играх ситуаций, отражающих реальные жизненные отношения между людьми: профессиональные, семейные и т. д. Интерес и склонность к воспроизведению такого рода взаимоотношений у них отсутствовали.

Поскольку подавляющее большинство исследованных нами детей характеризовалось относительно высоким уровнем развития интеллекта, для этой группы оказались нехарактерными чисто манипулятивные игры. Лишь у некоторых такого рода игры наблюдались в раннем возрасте, но они не имели предметного характера: манипулируя с предметом, ребенок игнорировал его социальное значение, его общественную функцию и ориентировался в основном на физические характеристики предмета (добивался шумового эффекта путем постукивания предметов друг о друга, открывания и закрывания дверей, пересыпания различных мелких предметов (камешков, пуговиц и т. д.). Иногда дети играли в функциональные игры, но игра сводилась к однообразно повторяющимся действиям с каким-либо предметом или игрушкой. Например, игра «в руль» заключалась в том, что в течение нескольких часов подряд ребенок мог крутить колесо, подражая звуку машины. Других действий игра не включала.

Исследованные нами дети, как правило, играли в одиночку и не включали в свои игры других детей. Содержание таких аутистических игр было необычным: наблюдаемая нами девочка, например, играла только с мелкими насекомыми. Характерным увлечением исследованной группы детей были игры в буквы и цифры; их интересовали телефонные диски, телефонные книги; один мальчик пронумеровал всех членов своей семьи и называл их не по именам, а по номерам. Нередко игры имели и более сложный характер, но всегда они были настолько индивидуальны и своеобразны, что другие дети не могли принять в них участия. Так, один наблюдаемый мальчик так своеобразно играл «в завод», что, по его словам, другие дети отказывались с ним играть: «Разве это завод? Одни цифры!» Резко отличает исследованную группу детей от здоровых отсутствие интереса к просмотру кинокартин и телевизионных передач, и прежде всего с сюжетами, отражающими реальные события и взаимоотношения между людьми. Многие не любят также и читать. Некоторые проявляют интерес к чтению, но лишь к определенным книгам, перечитывая их много раз. Нередко они только пролистывают книги, не вникая в их содержание, не могут пересказать прочитанного. Часто у больных обнаруживалась склонность к чтению сложных, не доступных их пониманию книг либо философского содержания, либо написанных на непонятном для них языке. В таких случаях они говорили, что их интересует «не содержание, а форма».

Такое поведение детей-аутистов в ситуациях сюжетно-ролевых игр вполне объяснимо, если учесть, что эти игры должны порождаться прежде всего потребностью воспроизводить, моделировать жизненные ситуации и взаимоотношения взрослых, в которые ребенок, вследствие своего особого социального статуса, реально не может быть включен. Эта потребность детерминируется социальной направленностью детей, присущим им стремлением подражать взрослым. У детей-аутистов вследствие отмеченных выше психических особенностей отсутствует потребность в таком подражании, а следовательно, и активность, и инициатива в моделировании подобных ситуаций.