Зигмунд Фрейд - Психопатология обыденной жизни

Другой случай, когда я опять-таки воспользовался пером, выпавшим из моей руки, для того, чтобы разбить одну вещицу, имел то же значение жертвоприношения, но на этот раз просительного жертвоприношения, имевшего целью отвратить нечто грозящее. Я позволил себе однажды сделать моему верному и заслуженному другу упрек, основывавшийся исключительно на толковании известных симптомов его бессознательной жизни. Он обиделся и написал письмо, в котором просил меня не подвергать моих друзей психоанализу. Пришлось признать, что он прав, и я написал ему успокоительный ответ. В то время, как я писал это письмо, предо мной стояло мое новейшее приобретение – великолепно глазированная египетская фигурка. Я разбил ее указанным выше способом и тотчас же понял, что я сделал это, чтобы избежать другой, большей, беды. К счастью, и статуэтку, и дружбу удалось вновь скрепить так, что трещины стали совершенно незаметны.

Третий случай находится в менее серьезной связи. Это была лишь замаскированная экзекуция над объектом, который мне перестал нравиться. Я некоторое время носил палку с серебряным набалдашником; как-то раз, не по моей вине, тонкая серебряная пластинка была повреждена и плохо починена. Вскоре после того, как палка вернулась ко мне, я, играя с детьми, зацепил за ногу одного из ребят набалдашником; при этом он, конечно, сломался пополам, и я был от него избавлен.

То равнодушие, с которым во всех этих случаях я отнесся к причиненному ущербу, может служить доказательством, что при совершении этих действий имелись бессознательные намерения.

«Первый человек, который бросил ругательство вместо камня, был творцом цивилизации»

Случаи, когда роняешь, опрокидываешь, разбиваешь что-либо, очень часто служат, по-видимому, проявлением бессознательных мыслей; иной раз это можно доказать анализом, но чаще об этом можно только догадываться по тем суеверным или шуточным толкованиям, которые связываются с подобного рода действиями в устах народа. Известно, какое толкование дается, например, когда кто-нибудь просыплет соль, или опрокинет стакан с вином, или уронит нож так, чтобы он воткнулся стоймя, и так далее. О том, в какой мере эти суеверные толкования могут претендовать на признание, я буду говорить ниже; здесь будет лишь уместно заметить, что отдельный неловкий акт отнюдь не имеет постоянного значения: смотря по обстоятельствам он употребляется как средство выражения того или иного намерения.

Когда прислуга роняет и уничтожает таким образом хрупкие предметы, то, наверное, никто не думает при этом о психологическом объяснении, однако здесь тоже не лишена вероятности некоторая доля участия темных мотивов. Ничто так не чуждо необразованным людям, как способность ценить искусство и художественные произведения. Наша прислуга охвачена чувством глухой вражды по отношению к этим предметам, особенно тогда, когда вещи, ценности которых она не видит, становятся для нее источником труда. Люди того же происхождения и стоящие на той же ступени образования нередко обнаруживают в научных учреждениях большую ловкость и надежность в обращении с хрупкими предметами, но это бывает тогда, когда они начинают отождествлять себя с хозяином и причислять себя к главному персоналу данного учреждения.

Когда случается уронить самого себя, оступиться, поскользнуться, – это тоже не всегда нужно толковать непременно как случайный дефект моторного акта. Двусмысленность самых этих выражений – оступиться, сделать ложный шаг – указывает уже на то, какой характер могут иметь скрытые фантазии, проявляющиеся в этой потере телесного равновесия. Я вспоминаю целый ряд легких нервных заболеваний у женщин и девушек, которые наступают после падения без травматических последствий и рассматриваются как травматическая истерия, вызванная испугом при падении. Я уже тогда вносил такую идею, что связь между событиями здесь противоположная: что само падение было как бы подстроено неврозом и служит выражением тех же бессознательных фантазий с сексуальным содержанием, которые скрываются за симптомами и являются их движущими силами. Не это ли подразумевает и пословица «Когда девица падает, то падает на спину»?

К числу ошибочных движений можно отнести также и тот случай, когда даешь нищему золотую монету вместо меди и серебра. Объяснение подобных случаев несложно: это жертвенные действия, предназначенные для того, чтобы умилостивить судьбу, отвратить бедствие и так далее. Если этот случай происходит с заботливой матерью или теткой и если непосредственно перед прогулкой, во время которой она проявила эту невольную щедрость, она высказывала опасения о здоровье ребенка, то можно не сомневаться насчет смысла этой якобы досадной случайности. Этим путем акты, совершаемые по ошибке, дают нам возможность исполнять все те благочестивые и суеверные обычаи, которые (в силу сопротивления, которое оказывает им наш неверующий разум) вынуждены бояться света сознания.