Дональд Рамсфелд - Правила Рамсфелда. Как выиграть в бизнесе, политике, войне и жизни

Хафез аль-Асад – отец сирийского диктатора Башара аль-Асада – своими официальными встречами добавил собственный штрих в искусство игры и театральности. Пока Асад таким же образом много и долго говорил, его слуги усиленно потчевали гостей большим количеством чашек чая. Когда чья-то чашка оказывалась пустой, они спешили наполнить ее снова. Это означало, что гостям Асада надо было не только преодолевать скуку, но также и естественные позывы. Пока Асад говорил и говорил, он, несомненно, наслаждался видом высокопоставленных дипломатов, ерзавших на своих сиденьях, а потом бегущих в поисках ближайшей нужной точки.

Существуют технические приемы того, как вести дела при встречах с людьми подобного рода. Прежде всего пусть они не думают, что их уловки приносят им какой-то успех.

Для концентрации внимания я бы предпочел внимательно слушать речь и делать краткие записи, чтобы напоминать о том, что мне следовало бы сказать, если и когда у меня появится такая возможность.

Если вы на что-то обращаете большое внимание, вы тем самым хорошо и с пользой тратите время. С людьми типа Асада и Путина, закопавшихся в горах словесного извержения и шаблонных фраз, почти всегда находится что-то интересное – полезная деталь или тонкое, но отчетливое изменение тональности, которые могли бы означать возможность для того, чтобы вклиниться в разговор.

Во время беседы, проходившей в начале пребывания у власти администрации Буша-младшего, Путин подробно рассуждал об опасности американских планов размещения системы противоракетной обороны. Но внимательно слушая и не обращая внимания на его риторику, я почувствовал, что хотя России это и не понравится, они смогут смириться с этим нашим решением выйти из договора времен советской эпохи, мешавшего обеим сторонам строить системы по защите от баллистических ракет. Такого рода смена тональности вызвала интерес в Вашингтоне.

Точно так же мои беседы с Хафезом аль-Асадом в 1980-е годы в самый пик кризиса в соседнем Ливане носили корректную форму и имели цивилизованный характер. Но из наблюдений за его поведением и ожидания того, что еще не было сказано, стало ясно, что так называемый дамасский сфинкс не был другом Соединенных Штатов, как предполагали и считали некоторые американские дипломаты. Более того, я пришел к выводу, что он сделает все от него зависящее для дестабилизации Ливана и вытеснения американских и коалиционных сил. Как позже стало известно, он именно так и поступил.

Еще один способ поведения с руководителями, стремящимися к запугиванию собеседника, состоит в том, чтобы дать им тонкий, но заметный отпор. К примеру, я использовал одну встречу с Асадом, чтобы передать наши собственные сигналы. Я вручил ему только что рассекреченное детальное изображение его страны, сделанное со спутника. Тогда, в далекие 1980-е годы, еще до эры получения карт в «Гугле», наши снимки со спутника были на уровне ультрасовременной технологии, доступной только самым передовым странам. Я хотел, чтобы этот лукавый лидер знал, что если он пристально следит за нашими силами в Ливане, то Америка точно так же следит за Сирией.

Премьер-министр Маргарет Тэтчер проводила свои встречи совершенно по-иному. Она не тратила время на фигуры речи во время выступления. Не нужно было разбирать подробно ее высказывания для получения наводящей информации. Вместо этого британский лидер с огромным стажем работы была прямолинейна, а подчас при этом даже и жестковата.

Во время одной из встреч с ней в качестве специального представителя президента Рональда Рейгана по вопросу о Конвенции ООН по морскому праву я обратил ее внимание на все серьезные недочеты этого договора. Он, в частности, предусматривал передачу суверенитета США и потенциальных сотен миллиардов долларов долевого взноса невыборному международному органу, непреднамеренно названному почти по Джорджу Оруэллу «Органом». Ее ответ был четким и по существу. «То, что предлагает этот договор, есть не что иное, как международная национализация примерно двух третей поверхности Земли», – сказала она. Ссылаясь на свои собственные сражения по ликвидации государственных шахт и государственных коммунальных мероприятий, она добавила: «Вы ведь знаете, как я отношусь к национализации. Передайте Ронни, что я с ним».

Ни президент Рейган, ни я никогда не высказывали главный аргумент против Конвенции по морскому праву так твердо и решительно. Встреча длилась не более 25 минут, и к ее завершению у меня не было ни малейших сомнений относительно ее позиции или того, что она собирается предпринимать.