Коллектив авторов - Двое в обществе - интимная пара в современном мире

Взаимная любовь представляет собой идеальную модель преодоления одиночества. В ней – мечта уйти от него через духовное и телесное слияние с любимым человеком.

Люди проявляют противоречивые тенденции, что обусловлено противоречивостью их психической организации. С одной стороны, они бегут от одиночества, а с другой – они периодически ищут уединение, отсутствие которого для многих не менее тягостно, чем одиночество. Устав от одного, они ищут противоположное. Уединение – это желанное в данный момент одиночество.

Нельзя жить в обществе, не принадлежа ни к одной группе. Интимная пара лишь одна из многих их разновидностей. Люди, живущие соло, не имеющие интимного партнера, не абсолютно одиноки. Многие из них принадлежат к другим группам, включены в иные типы интимности. Например, «мать-одиночка» связана тесными узами (по крайней мере, на ранних этапах) с ребенком, у нее могут быть родственники, друзья, она может быть членом каких-то коллективов.

Энергия человека может проявляться в самых разных видах активности.

Проблема конвертации энергии из одной формы в другую была поднята во фрейдизме. Эта энергия обозначается в нем с помощью термина «либидо». З. Фрейд описывал ее в терминах сексуальности, которая понималась им предельно широко и могла проявляться во всех сферах деятельности человека. Либидо – не имеющая содержания энергия, питающая все формы деятельности, это стремление, направленное на получение удовольствия, не сводимое к сексу, в широком смысле это жажда жизни вообще, понимаемой как снятие напряжения, возбуждения через разрядку. Поэтому категория либидо применима не только к сексуальности как таковой, но и к политике, искусству, труду и т. д. Описание либидо в терминах сексуальности, пусть и трактуемой максимально широко, часто ведет к предельной вульгаризации классического фрейдизма и к сведению либидо к простому сексуальному влечению. З. Фрейд не так прост, как кажется при поверхностном чтении. Именно в таком упрощенном виде категория либидо включена в язык современной сексологии и сексопатологии, откуда перекочевала в обыденный лексикон образованной публики.

Карл Густав Юнг, соратник З. Фрейда, старался прояснить смысл либидо, очищая его от вводящей в заблуждение абсолютизации сексуальности, характерной для З. Фрейда. Он понимал под либидо всю психическую энергию, порождающую желание и принимающую самые разнообразные формы, одной из которых является сексуальность. Это энергия, толкающая ко всем видам деятельности [Юнг, 1995]. Либидо у Юнга схоже с категорией воли у Артура Шопенгауэра и Фридриха Ницше или «жизненного порыва» (неукротимого стремления к действию, к творчеству) у Анри Бергсона. Например, Ф. Ницше понимал под «волей к власти» стремление к достижениям и реализации амбиций в разных сферах жизни [Ницше, 1995]. Такое понимание универсальной энергии вызывает ассоциации с более древними категориями «ци» в системе цигун и «праны» в йоге. Исходя из этой логики, можно утверждать, что формирование интимных пар не является единственным каналом выхода энергии. Это лишь один из возможных вариантов.

Процесс превращения сексуальной энергии в деятельность, далекую от удовлетворения сексуальных потребностей, З. Фрейд определял как «сублимацию». В этом случае происходит «отказ от сексуальных целей, известная десексуализация» [Фрейд, 1989: 434–435]. Иначе говоря, энергия сексуального влечения может превращаться в энергию творчества или волю к власти и славе. Или, если выйти за рамки сугубо фрейдистской логики, то можно сказать, что физиологическая и психическая энергия человека может выливаться в самые разнообразные формы. И это частично объясняет одиночество как жизненную стратегию или вынужденное временное положение.

Одной из причин добровольного отказа от стремления к созданию интимной пары является асексуальность, понимаемая как новый вариант сексуальной ориентации наряду с гетеро-, гомо- и бисексуальностью [Chasin, 2019]. Как показал опрос в Великобритании, 1 % респондентов ответили, что никогда и ни к кому не чувствовали никакого сексуального влечения [Bogaert, 2004].

Культурное принуждение. На всех этапах человеческой истории и во всех культурах индивидуальная сексуальная потребность приобретала форму осознанной социальной целесообразности: люди, занимаясь сексом, не только решают личную гедонистическую проблему, но и обеспечивают воспроизводство своего рода, группы, нации, населения государства. Таким образом, смысл сексуальных отношений выходит из частной сферы в публичную, становится социальным. Это порождает механизмы социокультурного принуждения: устанавливается норма, предполагающая, что «нормальный» человек формирует пару с перспективой создания семьи и рождения детей. Политики и чиновники озабочены сексуальностью, рационализируемой в терминах «решения демографической проблемы» [Гурко, 2013; Печерская, 2013], а старшее поколение ждет внуков [Шадрина, 2014: 145–168]. Одиночество либо стигматизируется в терминах социальной неудачливости («бедняга», «не везет», «не может найти пару» и т. п.), либо патологизируется как медицинское или моральное отклонение («у него/нее что-то не в порядке»).