Эрик Найт - Смена формата. Как справиться с решением самых запутанных мировых проблем

Одним из уроков, полученных Соединенными Штатами во время войны во Вьетнаме, стало не изменение подхода к трудным военным кампаниям, а их избегание. Колин Пауэлл, занявший при Джордже Буше-младшем пост госсекретаря, был во Вьетнаме еще неопытным майором. В 1992 году Пауэлл, будучи председателем Объединенного комитета начальников штабов, подготовил весьма знаковую статью для Foreign Affairs , она называлась «Вооруженные силы США: грядущие вызовы». Она на десятилетие задала тон военной доктрине. Наряду с другими вопросами, Пауэлл говорил о том, что США не следует вступать в военные конфликты за пределами страны, если результат военных действий неясен и труднопрогнозируем. Это подтвердилось удивительно успешными для американских войск боевыми операциями, такими как Первая война в Персидском заливе 1990–1991 годов. Но США не всегда могут выбирать битвы сами себе.

2.

В то же самое время, когда в Соединенных Штатах формировалась «доктрина Пауэлла», молодой австралийский капитан армии жил в джунглях Западной Явы и занимался изучением того, что в скором времени станет следующей волной глобального военного конфликта. Дэвид Килкаллен – человек, у которого Washington Post в 2007 году брали интервью о бен Ладене, – провел середину 1990-х в Индонезии, занимаясь полевыми исследованиями в области политической антропологии. То, что он обнаружил, помогло десятилетие спустя переосмыслить сущность войны с террором.

Исследование Килкаллена касалось сепаратистского исламского повстанческого движения под названием Дарул Ислам (Darul Islam). Информация об этой группе попалась ему на глаза во время одного из посещений музея в Индонезии. Дарул Ислам была практически неизвестна на Западе, но именно эта группа в 1950-1960-е годы поднимала восстания против индонезийского правительства и имела силы, вдвое превосходившие войска, которые противостояли Британии в Малайе.

«Что было интересно в этом конфликте, это та легкость, с которой победило индонезийское правительство», – прокомментировал мне позже ситуацию Килкаллен. – «И мне захотелось докопаться до причин».

Деревни, в которых Килкаллен проводил свои полевые исследования, гнездились в долине, окруженной пиками Прянганских горных цепей высотой в 5000 футов. В них еще за полвека до настоящих событий зарождалось повстанческое движение. Местные органы власти предоставили Килкаллену двух сопровождающих, чтобы те присматривали за ним, но им скоро наскучило кружить по горам туда-сюда.

Они сказали: «Ладно, пожалуй, мы вернемся в Бадунг. Звони, если что-то понадобится, и мы сами будем наведываться к тебе раз в неделю». Так рассказывал мне Килкаллен.

Как только они ушли, изменилась и манера местных жителей держаться с ним. До того момента он получал весьма предсказуемые ответы. «Люди вели себя приветливо и по-доброму и охотно отвечали на мои расспросы о том, предыдущем, восстании, уже ставшим историей», – вспоминал позже Килкаллен. Но как-то вечером, когда он один сидел на крыльце своего домика, четверо молодых людей – один с кейсом, а остальные с длинными ножами – прокрались к деревню и пришли к нему. Двое были из местных, а двое других были арабами. По прибытии арабы начали его расспрашивать. Почему он заинтересовался Дарул Исламом? Почему бы ему было просто не отправиться в библиотеку? И сколько раз он приезжал к ним раньше?

В кейсе оказалась гитара (ножи к тому моменту уже были спрятаны), и самый молодой из них достал ее и предложил остальным спеть. Первая серия вопросов оказалась довольно прямолинейной, но по мере приближения ночи вопросы арабов становились все более напряженными. Что он думал об Израиле? Нравились ли ему Соединенные Штаты? И почему они не смогли отстоять права мусульман на Балканах, где бесчинствовали сербы-христиане?

Первоначально все эти вопросы привели Килкаллена в замешательство, показавшись совершенно не к месту, но позже, уже той же ночью, местные жители начали постепенно открываться ему. Они признались ему, что все прежние их ответы были неправдой. Все на самом деле случилось совсем не так, и сейчас они готовы были поделиться подлинной историей.

Выяснилось, что Килкаллен оказался в эпицентре действующего повстанческого движения. Оно десятилетиями никак не проявляло себя, но проблемы, когда-то породившие само движение, вновь становились актуальными. «Ребята из Дарул Ислама говорили мне: "Нас продолжают угнетать. Наша религиозная свобода попирается диктатором Сухарто, поэтому наше движение продолжает действовать"». Но повстанческое движение нельзя понять (или победить) через обычное противостояние двух военных сил, наводящих оружие друг на друга. Его суть может быть понята только посредством погружения в области гораздо более трудные и неоднозначные – в местные политические распри.