Саша залез в люльку, стоявшую на земле, и мы начали вращать ручку лебёдки, медленно поднимая его к кровле силоса. Вскоре он помахал рукой, Синберг включил машину, и первые квадратные метры поверхности элеватора расцвели нежным цветом листьев раннего салата. В этот день люлька дважды взмывала в небо и дважды опускалась на грешную землю. Несложные расчёты показали, что, если карта ляжет хорошо, то при столь низких темпах работа будет закончена где-то к ноябрю. Такая арифметика привела нас в состояние лёгкой депрессии. Стало ясно, что нужно что-то предпринимать, но никто не мог понять, как оно выглядит, это «что-то».
Решение пришло неожиданно, когда наш предводитель был вынужден оставить покраску нового объекта и отправился в село Нычково получить деньги за ремонт свинарника. Посовещавшись, мы решили изменить технологию работ. Ранним утром, когда солнце тёплым светом залило ещё дремлющие окрестности, я по внутренней лестнице поднялся на кровлю и, перекрестившись, через ограждение перелез в висящую подо мной на тросике пустую люльку, которую ребята быстро подогнали к этому времени. Вниз я старался не смотреть, сказать честно, было страшновато. Вскоре заработал распылитель, и первые капли краски мягко легли на цементную поверхность. Через два часа люлька, чуть вздрогнув, коснулась земли. Не теряя времени два человека наверху передвинули консоль в новое положение. Я снова по лестнице бегом поднялся наверх, где на сорока метровой высоте меня уже ждала, чуть покачиваясь, пустая люлька.
Позже вечером Сашка Дышлюк рассказывал:
– Еду из села, смотрю, ни фига себе, одну сторону силоса уже покрасили. Еду обратно и, глазам не верю: вторая сторона тоже покрашена. Ну, молодцы, коллеги! А я наши денежки получил, но сюда не стал везти, решил, что дома они будут как-то целее.
После этого работа резко ускорилась. Я так и остался на покраске, остальные занимались штукатуркой и подготовительными работами. Быстро летели похожие друг на друга дни, каждый из которых начинался в пять утра и заканчивался в десять вечера. Мы дополнительно утратили в весе, а Дышлюк стал ещё больше походить на Христа в молодости. У Синберга лопнули последние пригодные для носки брюки, и он носил, по сути, две отдельные никак не связанные между собой штанины, привлекая нездоровое внимание женской части работников элеватора. Юра и Коля стали походить на резиновые шарики, из которых выпустили чуть больше, чем следовало воздуха. На обычные в начале трудовой эпопеи шутки не оставалось ни сил, ни времени.
Но всё в этом мире когда-то заканчивается, подошла к концу и наша работа. На фоне безупречно голубого неба высился элеватор, выкрашенный в не менее безупречный цвет листьев свежего салата. Мы сфотографировались на его фоне, как-то без проблем получили наши деньги и ровно за день до окончания отпуска вернулись домой.
Вера Исааковна ахнула, увидев исхудавшего сына, и только то, что он вернулся без видимых травм, а сам я выглядел не лучше, спасло меня от неминуемой кончины. Впрочем, узнав, сколько мы заработали за месяц, она быстро пришла в хорошее настроение и принялась откармливать нас с усердием истинно еврейской мамы.
Жены не было дома. Её работа в техникуме по затратам времени сильно напоминала нашу на элеваторе, чего нельзя было сказать об уровне оплаты труда юного преподавателя экономических дисциплин. Полученные деньги, чуть более двух с половиной тысяч, я, не найдя лучшего места, положил в кастрюлю и поставил её на стол. Выданные нам пяти рублёвыми купюрами, они заполнили посудину доверху.
Я лёг на кровать, закрыл глаза, ощущая в животе непривычную тяжесть еды, и представил, как она придёт, обрадуется, увидев меня, и спросит, как дела. Я же небрежно так отвечу, что неплохо в целом, жив, как видишь, и заработал малость: посмотри, мол, там, в кастрюльке. Она откроет крышку и очень удивится, увидев её содержимое. А вечером мы пойдём в кино. С этой мыслью я и уснул, а когда проснулся, то была уже середина следующего дня.
За окном светило солнце, а на столе лежала записка: «Ты просто молодец: это же пропасть денег! Обед на кухне. Целую». Я прочитал, улыбнулся, вспомнил начало этой истории и подумал, что реально бешеные деньги таки существуют, но путь к ним не так прост, как это видится вначале неискушённому в жизни человеку.
На работе, куда я вернулся после отпуска, все нашли меня слегка посвежевшим.
Надеюсь, мне удалась попытка развлечь Вас, дорогая Матильда. Напишите мне, что думаете Вы об этом. И вообще, если уж я решил придать моим письмам повествовательный оттенок, почему бы Вам, имея филологическое образование и опыт преподавательской работы, не стать литературным критиком моих любительских упражнений? Я был бы Вам очень признателен. Подумайте об этом.
Читать дальше