Андрей Юревич - Психология социальных явлений

Образ социального мира, естественно, многокомпонентен, включает множество самых разнообразных составляющих (на которых в данном контексте, естественно, нет возможности останавливаться), варьирует по своему богатству и насыщенности у разных людей в зависимости от богатства их жизненного опыта, когнитивной сложности и других психологических характеристик. Вместе с тем выделяются и основные психологические измерения этого образа, обобщенные различными психологическими теориями, например, такими, как теория веры в справедливый мир.

Образ своей страны тоже многосоставен, может быть образован взаимно противоречивыми элементами (например, «хороший» народ – «плохая» власть, богатые природные и человеческие ресурсы – «несчастная» история) и тоже может быть выстроен в системе психологических измерений.

Социальные представления о конкретных социальных явлениях очень вариативны, связаны с основными ценностями личности, ее социальными установками и т. д. Например, отношение к коррупции может варьировать от крайне негативного и порождающего экстремальное видение способов борьбы с нею (коррупционеров следует расстреливать, их имущество – конфисковывать и т. п.) до вполне толерантного, основанного на ее восприятии как неизбежной, «неизлечимой» и даже оказывающей позитивное воздействие на экономику.

Отношение к другому человеку и образ Другого, занимающий видное место во многих психологических теориях, естественно, даже на психологическом уровне является абстракцией, сформированной на основе очень различающихся между собой образов конкретных Других. Тем не менее, и он может быть сведен к системе общих знаменателей. Таких, как, например, проходящее красной нитью через многие теории человека и общества представление о том, что человек в целом «хорош», заслуживает доверия и поэтому нуждается лишь в минимальном внешнем социальном контроле (либерализм), или же что он «плох», агрессивен, всегда стремится к максимизации личных благ за счет окружающих и поэтому нуждается в достаточно строгом социальном контроле (консерватизм, хотя это общепринятое обозначение соответствующих социальных теорий явно неудачно).

Образ себя самого включает не только такие общеизвестные психологические компоненты, как уровень самооценки и т. д., но и, например, представления о том, приемлемо ли брать или давать взятки, жить намного лучше других за счет не слишком чистоплотных стратегий экономического поведения, – о том, что вообще приемлемо, а что нет, на какие компромиссы с нравственными представлениями можно идти (и можно ли вообще), и какие цели оправдывают средства.

Образы будущего включают образы будущего человечества в целом, своей страны, конкретных социальных групп, себя самого, своего ближайшего окружения и др. Все их богатство и разнообразие укладывается в такие глобальные психологические «измерения», как оптимизм/пессимизм; подобно всем таким образам, они сильно эмоционально окрашены и задают жизненную перспективу личности.

Естественно, можно выделить не только перечисленные, но и другие важные психологические медиаторы, в системе которых объективная социальная реальность «психологизируется», инкорпорируется во внутренний мир личности, определяя ее психологическое состояние и поведение.

Подобные медиаторы встраиваются в социальные явления, образуя их психологическую ткань, формируют их психологический компонент, о котором пойдет речь в этой книге. Одновременно они тянут за собой «шлейф» психологических процессов и феноменов, которые покрывают практически все исследовательское поле психологической науки и образуют объект макропсихологии, или психологии социальных явлений, контуры которой намечаются в данной работе.

В первые годы реформ для нашего общественного сознания был характерен «экономический детерминизм» – восприятие и объяснение происходящего в социуме как детерминированного преимущественно экономическими причинами. Практически все основные цели, которые ставились перед нашим обществом в начале реформ, – построение рыночной экономики, рост ВВП, укрепление рубля, снижение инфляции и т. п. – носили чисто экономический характер, а такие проблемы, как острейшая социальная несправедливость, криминализация, коррупция, деградация морали, социальная и физическая незащищенность граждан и др., хотя и не были обделены вниманием властных структур и СМИ, все же рассматривались в качестве второстепенных. Разумеется, было бы абсурдным отрицать чрезвычайную важность перечисленных экономических целей, но их достижение само по себе не обеспечивает главной задачи любых реформ – повышения благополучия граждан, а, например, вопрос о том, можно ли считать благополучной страну, где ВВП растет, а численность населения ежегодно сокращается, принадлежит к числу риторических.