Елена Николаева: Кто виноват и что делать? Размышления психолога о природе вины россиянина

Каждый человек осознанно или неосознанно объясняет себе свое поведение. Сделав едкое замечание и не получив отпора, он должен оправдать свое поведение, включая механизм психологической защиты. «Если она согласилась с моим высказыванием, значит, она действительно такая, а я прав» – удобное утверждение во внутреннем монологе. Это позволяет сделать следующий небольшой шаг, усиливая оскорбление. Так постепенно, шаг за шагом самый обычный человек все более и более унижает близкого и оправдывает свое поведение до тех пор, пока словесная перебранка не перерастет в рукоприкладство.

В этом смысле, конечно, жертва, как и ее партнер, несет ответственность за создавшиеся отношения. Дав отпор в первом же случае, она не позволит включить супругу механизмы психологической защиты. Это не значит, что ничего нельзя сделать и потом. Просто, чем позднее жертва осознает свое положение, тем более вероятен развод. Зайдя слишком далеко по пути оскорбления, муж не сможет нести ношу ответственности единолично за создавшееся положение. Да и слова оставляют довольно болезненные следы в душах каждого из супругов.

Иногда жертва терпит оскорбления потому, что боится разрушить семью. К сожалению, в этом случае люди не знают, что поведение насильника чаще всего будет воспроизведено в дальнейшем детьми. Они усвоят данный стереотип поведения и будут полагать, что любовь – это и есть насилие. Именно поэтому жена (или муж) в подобном случае ради детей обязана разорвать такого рода цепи и потребовать на любом этапе развития семьи достойного к себе отношения.

Формирование насильника из обычного человека изучил американский психолог Стэнли Милграм. Результаты экспериментов поразили даже его самого. Он показал, что осуществить насилие может практически любой добропорядочный человек, если его поставить в определенные условия. Психолог предлагал добровольцам (студентам, домохозяйкам и другим людям, нуждавшимся в деньгах) участвовать за вознаграждение в эксперименте по изучению механизмов памяти в Йельском университете и играть роль учителя. Они должны были обучать других добровольцев. В действительности «учеником» тоже был экспериментатор. «Учитель» и «ученик» находились в разных помещениях и слышали друг друга через микрофон. «Учитель» предъявлял «ученику» списки слов, которые последний должен был затем припоминать. Если он ошибался, то «учитель» обязан был нанести ему удар тока.

Когда «учителей»-добровольцев знакомили с правилами, им наносили слабый удар тока, чтобы продемонстрировать, что это совсем не больно. Однако по правилам при каждой следующей ошибке следовало усиливать ток. Первый удар начинался с очень слабого тока 15 вольт. Каждый шаг увеличения составлял также 15 вольт. Таким образом, после второй ошибки удар составлял 30 вольт, затем – 45 и т. д. Перед «учителем» находилась панель с кнопками в диапазоне от 15 до 450 вольт (!!!). Стоит напомнить, что в бытовых электрических розетках – 220 вольт. При этом на панели были пометки «слабый удар», «очень чувствительный удар», «опасно: мощнейший удар», а на отметках 435 и 450 была пометка «ХХХ». Реально «ученик» вообще не получал ударов, но «учителю» об этом не сообщалось.

Предварительно опросили группу экспертов, чтобы выяснить их прогноз вероятности того, что один человек сможет нажать кнопку 450 вольт, чтобы наказать другого человека, абсолютно незнакомого ему, по причине весьма сомнительной необходимости изучать механизмы памяти столь странным образом. Большинство экспертов были уверены, что не более 2 % людей смогут преодолеть отметку 135 вольт. Однако реальность превзошла все прогнозы: 64 % «учителей» доходили до отметки 450 вольт. Тогда Милграм усилил экспериментальную ситуацию тем, что после отметки 75 вольт «ученик» включал магнитофон, где были записаны восклицания от «ой» до громких агонизирующих криков. Число испытуемых, достигших отметки 450 вольт, немного уменьшилось, но все равно осталось большим.

Особенностью эксперимента явилось то, что «учителя» к ударам побуждал экспериментатор, однако он не заставлял, а настоятельно рекомендовал. Он постоянно говорил, что эксперимент надо проводить по правилам. Оказалось, что существуют условия, при которых спровоцировать «учителя» на болезненное «наказание» «ученика» легче, чем при других.

Например, если «учитель» не видел «ученика», то с большей легкостью жал на кнопку, которая включала электрическую цепь. Если «ученика» можно было видеть, то «учитель» чаще отказывался от выполнения инструкции. Недаром современные войны ведутся не в рукопашной схватке, а с помощью бомбометания. Сбросить бомбу или ракету на Хиросиму или Косово много проще, чем глядеть в глаза тем людям, которые превращаются в живые факелы благодаря твоим действиям. Исследования психологов показали, что во время Второй мировой войны только 25 % пехотинцев стреляли по цели в бою. Навести же ракету на точку на радаре не составляет труда.