Паоло Мантегацца - Физиогномика и выражение чувств

Если бы нужно было отмежевать на лице возможно меньшее пространство, в котором сосредоточивается выражение мысли, как в главном центре, то я бы указал на небольшую площадку, занимающую лишь несколько квадратных сантиметров и расположенную над и между бровями; здесь именно появляются вертикальные морщины, так хорошо изученные Дарвином и служащие выражением нахмуривания бровей. Последнее, вследствие сокращения своих мускулов, взаимно сближаются и нависают, причем между обеими бровями образуются более или менее глубокие складки. Напротив, под влиянием страдания внутренние части бровей приподнимаются, при этом образуется множество поперечных морщин.

Мышца, нахмуривающая брови, была названа Дюшеном мышцей размышления, и хотя его теории не выдерживают критики, однако справедливо, что первый жест напряженного внимания и размышления заключается именно в нахмуривании бровей, и что это движение наблюдалось даже у австралийцев, кафров, малайцев, индусов и гуронов. По мнению Дарвина, происхождение этого характерного жеста весьма понятно, так как он напоминает первые впечатления чего-то неприятного, а в течение известного времени наблюдать или размышлять, как известно, бывает трудно и даже болезненно. По Дарвину, здесь можно видеть также проявление атавизма – наследие того отдаленного времени, когда необходимо было всматриваться вдаль, чтобы заметить свою добычу или быть наготове против опасности.

Это объяснение, хотя и остроумно, без сомнения несколько натянуто. Напротив, я думаю, что здесь просто дело идет о переходе сочувственного возбуждения на смежные части, на подобие тех проявлении мимической симпатии, которые имеют место при половых и гастрономических волнениях, а именно в мускулах, соседних с центрами волнения, хотя движения эти и не приносят прямой пользы при удовлетворении наших потребностей.

На мой взгляд, акт нахмуривания бровей имеете такое же значение, как и широкое открывание глаз в то время, когда мы слушаем чтение прекрасного поэтического произведения.

Внимание состоит в напряженном и видимом обращении одного или нескольких наших чувств к предмету внешнего мира, или же в незримом направлении нервных центров на какое-нибудь явление жизни внутренней или психической. Слово «внимание» я буду применять к ощущениям или к явлениям чувствительности внутренней или общей, а слово размышление – при исследовании чисто психических явлений.

Мы можем обращать внимание на различные ощущения вкуса, обоняния или осязания; но мимика бывает гораздо выразительнее в тех случаях, когда органами, воспринимающими впечатления внешнего мира, служат глаз и ухо. При зрительном внимании все тело наклоняется вперед, глаза становятся неподвижными, и кажется, будто деятельность всех мускулов шеи и туловища состоит только в том, чтобы направлять орган зрения и приближать его к тому предмету, который мы желаем внимательно рассмотреть.

При внимании слуховом, мы сначала вытягиваем голову в ту сторону, откуда слышится звук, и затем наклоняем ее к одному плечу (чаще всего в левую сторону), как будто хотим слушать только одним ухом.

Этот весьма характерный жест, который можно наблюдать ежедневно в театре, заслуживает более внимательного изучения. Было бы очень интересно исследовать, каждый ли из нас приближает к звуку то ухо, которым он лучше слышит, или наоборот, мы только стараемся при этом воспринять ощущение исключительно лишь одним слуховым органом, подобно тому, как это часто бывает со зрением.

Таблица 5

Различные выражения: а – презрение, б – боязнь, в – удивление, г – лицемерие, д – тупое лицо, ж – интеллигентное лицо.

Внимание, относящееся к трем остальным низшим чувствам, отличается неясной мимикой, несмотря на то, что последняя часто носит местный характер; нередко она выражается с помощью глаза и уха, хотя бы в это время, не воспринимались ни зрительные, ни слуховые впечатления.

Внутреннее внимание либо состоит только в сосредоточении сознания на каком-нибудь внутреннем, органическом или психическом, явлении, либо оно может возвыситься до сравнения, размышления, одним словом – до мышления. В этих весьма разнообразных случаях мимика бывает, однако, почти одна и та же. Ипохондрик, который прислушивается к движениям своих кишок или своего сердца, внешним видом мало отличается от философа, размышляющего о самосознании.