Александр Никонов - Человек как животное

Почему невозможен коммунизм?

Потому что мы не муравьи.

Я часто для релаксации душевной (нужно ведь иногда и развлекаться) захаживаю на разные сайты и форумы младокоммунистов, не нюхавших социализм в его реальные онучи, и потому мечтающих о светлой и утопической второй его стадии — коммунизме. То есть о том времени, когда все станут сознательными и начнут работать даром — просто из понимания своей нужности обществу.

Когда начинаешь намекать, что все в этом мире не так просто, как рисуется в юношеских мозгах максималистов, подростки и взрослые дяденьки, не вышедшие из подросткового возраста, начинают вскрикивать звонкими голосами, столь подходящими для распевания песен про прекрасное далеко:

— А вот у себя в семье вы тоже все деньгами меряете? Жене и сыну тоже деньги за работу даете или же просто так, по-человечески?

Иногда выдвигается и другой аргумент:

— У муравьев же получилось! Там каждый работает на все общество! А вы достали уже своей конкуренцией и принципом «Человек человеку волк»!..

«Аргументы» эти столь часто встречаются, что стали едва ли не стандартными в обличениях младокоммунистами мещанско-эгоистической логики людей умудренных, поживших и советские онучи понюхавших. Естественно, у людей зрелых нашлись возражения, достаточные для того, чтобы перекричать звонкий хор, поющий о прекрасном далеко.

Вкратце эти возражения таковы.

Товарищи любители коммунизма, юноши пубертатного периода и приравненные к ним! Действительно, социальная организация муравьев чрезвычайно развита. Все члены общества честно трудятся, никого не выгоняют на работу насильно, под ударами хлыста. Каждый сам стремится с утра выйти потрудиться ради счастья всего муравейника! Но дело в том, что муравьи — это винтики. Они абсолютно одинаковы — как те самые пресловутые винтики сталинской социалистической машины. Если бы люди тоже были одинаковыми и различались только по номерам, мы бы тоже устроили коммунизм. Собственно, и у нас, людей, все попытки построить коммунизм сводились к обезличенности, одинаковости и номерам на груди…

Это объяснение очень хорошее. У него есть только один недостаток — оно неправильное.

Рисунок нашей экономики и всей человеческой цивилизации, включая экономику, определяется характеристиками наших инстинктов, образом жизни наших предков и общим устройством нашего тела. По всем перечисленным параметрам мы от муравьев отличаемся кардинально. И главное отличие состоит вовсе не в том, что люди суть индивидуальности, а муравьи — стандартные роботы, работающие на инстинктах и не имеющие индивидуальных предпочтений.

У левых есть такое ругательство: «зоологический антикоммунизм». Зоологическими коммунистами они называют своих ярых противников. Это считается очень плохо — быть зоологическим антикоммунистом! А я всегда с гордостью говорю: «Я — зоологический антикоммунист!» Потому что мой коммунизм основан на знании человеческой зоологии. Прочтя следующую главу, вы тоже, как и я, станете грамотными людьми.

Муравьи только кажутся нам глупыми и одинаковыми. На самом деле каждый муравей — это личность, о чем прекрасно известно мирмекологам, то есть специалистам по муравьям. Присмотримся к этим созданиям чуть повнимательнее, раз уж речь зашла о коммунизме.

Спят муравьи, поджав лапки, а проснувшись поутру, потягиваются, распрямляя конечности, и зевают — разводят челюсти. После чего отправляются на работу.

Профессию молодые особи выбирают себе по характеру и склонностям. Муравей может стать фуражиром, строителем, мусорщиком, нянькой, разведчиком, пастухом… Дело в том, что муравьи, как и люди, обладают яркой индивидуальностью. Одни трусливые, другие отважные; одни терпеливые, другие взрывные и не терпят монотонной работы; у одних хорошая память, а другие все время что-то забывают; одни ленивые, другие трудолюбивые; одни умные и могут отлично решать трудные задачи, а другие туповаты, но старательны. Самые умные мураши становятся разведчиками или охотниками, кто потупее — рабочими. А муравьи-пенсионеры занимаются тем, что обучают молодежь.