Виктор Шейнов - Управление конфликтами

«Этим летом у меня возник конфликт с родителями. Они были против поступления в институт, где я сейчас учусь. Они предлагали другой вуз, куда даже могли помочь поступить.

Их позиция была категоричной по следующим причинам:

1. Я не смогу учиться в этом институте и не закончу его.

2. Я обязательно свяжусь с дурной компанией.

3. Меня в итоге посадят.

4. Но перед этим – женят.

Они считают меня маленьким мальчиком, не способным к самостоятельной жизни. И сейчас, когда главные трудности преодолены, я учусь, и все идет нормально, хочу сказать: “Родители, вы не правы!” Но они не хотят меня услышать».

Конфликт типа Б, разрешается по первой формуле. Инцидентом в нем является несовпадение мнений о вузе, заинтересовавшем молодого человека.

Конфликтная ситуация – в лишении юноши самостоятельности. Желание подстраховать ребенка, защитить его от жизненных невзгод – вот источник этого. Желание это естественно и по-человечески объяснимо. Но когда-то надо и остановиться…

«Я живу в общежитии. В комнате – еще три человека. Все было бы просто великолепно, если бы не один из них, с которым у нас постоянно возникают конфликты.

Все из-за того, что он никогда за собой не убирает, что бы ни делал. Любые объяснения имеют краткосрочный эффект. На замечания реагирует агрессивно, что мы, мол, придираемся. А терпеть беспорядок в комнате нет никаких сил».

Конфликтная ситуация заложена в семье неряхи . Молодой человек не приучен к выполнению элементарных обязанностей. Это будет источником конфликтов и в дальнейшей жизни, пока он не осознает этого и не исправится.

О том, что данная конфликтная ситуация, с одной стороны, довольно типична, а с другой – устранима, говорит опыт многих жен: в первые годы супружества многие из них все-таки приучают (через выражение недовольства) молодых мужей убирать за собой (носки, например, которые могут оказаться в самом неожиданном месте).

Инцидентом в данном случае является каждый конкретный факт недовольства соседей . Конфликт разрешается по первой формуле, относится к типу Б.

Педагогические конфликты учителей и их слабые навыки в конструктивном разрешении конфликтов с учениками приводят к значительным деструктивным последствиям. По данным психологических исследований, 35–40 % детских неврозов – результат конфликтов детей с педагогами. Исследования также показывают, что в конфликте учителя и ученика велика доля отрицательных последствий (83 %) по сравнению с положительным влиянием (50 % от числа изученных ситуаций) (С. Хапаева).

Конфликтное взаимодействие, приводящее к утрате внутренних контактов с детьми, чаще всего обусловлено поспешными эмоциональными реакциями педагога – публичным выяснением причин ученических проступков типа опоздания на урок или его пропуск, бесцеремонными громогласными дисциплинарными замечаниями и наказаниями, направленными на сиюминутные пресечения поступков, не укладывающихся в традиционные поведенческие рамки.

При этом конфликт нередко воспринимается как угроза личному престижу учителя, и появляется желание любой ценой подавить сопротивление ученика. Подобные репрессии загоняют возникшие противоречия вглубь, порождая неприязнь и отчуждение между школьниками и учителями. От педагога требуется не избегание или подавление конфликтов, а управление ими.

По мнению студентов педвуза, окончивших школу в 90-х годах (объем выборки – 100 респондентов), в случае конфликта их учителя предпочитали: доминирование – 37 %; компромисс – 17 %; уклонение – 15 %; сотрудничество – 11 %; приспособление – 10 %; отступление – 10 %. Полученные данные говорят о многообразии профессиональных подходов к решению возникающих коммуникативных проблем. Однако высокий процент доминирования (37 %) свидетельствует об очевидной тенденции прибегать к педагогическому диктату.

По данным опроса 120 студентов выпускного курса педвуза, проведенного И. И. Рыдановой, в кризисные моменты 31 % школьных учителей принимают конструктивные решения, однако 69 % действуют деструктивно, неоправданно обостряя отношения с учащимися.

Педагогические репрессии находят свое наиболее отчетливое проявление в наказаниях провинившихся. В связи с этим представляет несомненный интерес оценка последствий наказаний самими учащимися. Так, из 124 опрошенных старшеклассников разных школ Беларуси 26 % отмечают их положительное влияние, 35 % – отрицательное и 39 % – нейтральное. О чем могут свидетельствовать эти данные? Прежде всего о традиционно широком использовании наказаний, адаптации к ним школьников, восприятии их как неизбежного спутника общения с учителем. Они красноречиво говорят о невысокой воспитательной эффективности этой меры воздействия. Надеяться на ее спасительность весьма опрометчиво. Более того, она требует от учителя серьезной осмотрительности, чтобы не навредить ученику и не разрушить отношения сотрудничества [221, 20–21, 28].