Сергей Дружилов - Социально-психологические проблемы университетской интеллигенции во времена реформ. Взгляд преподавателя

Пренебрежение властями постсоветской России высшим образованием нашло отражение в весьма значительном (как в абсолютном объеме, так и в процентах от ВВП) сокращении бюджета ВПО. Лишь частично это сокращение бюджетных ассигнований компенсировалось расходами населения на платное высшее образование.

Результатом снизившегося финансирования явилось значительное снижение реальных доходов преподавателей, ухудшение содержания учебных корпусов и общежитий, обеспечении вузов литературой и периодикой, учебным и научным оборудованием. Пожалуй, единственное исключение относится к финансированию закупаемой вузами вычислительной техники.

Но и остаточное финансирование, и кадровые проблемы и многое другое связано с изменением реформаторами концептуального подхода к образованию вообще и к высшему образованию в частности.

Произошло изменение характера целеполагания, которое было переведено в термины «рыночного» дискурса. Само «образование» в стране стало рассматриваться как «образовательная услуга». Интегральные задачи типа «дать хорошее образование», «научить мыслить», «воспитывать личность» и т.п. фрагментировались и заменялись перечнями «образовательных услуг» и подлежащих освоению «компетентностей».

Кратко и очень выразительно сформулировал нынешнюю концепцию образования профессор Г.Г. Малинецкий: компетентный специалист для международного рынка труда, это человек – способный «торговать, хотя и не понятно чем, избирать, сотрудничать и болтать (зато на иностранных языках)» [Малинецкий, 2002].

Суть нынешней парадигмы образования состоит в неком наборе прагматических «компетенций», необходимых для повышения конкурентоспособности работника в условиях рынка. Эту парадигму можно считать, по А.Л. Андрееву, считать адаптивной моделью (или стратегией) развития образования. Исследователь убежден, что указанная стратегия -тупиковый путь для образования. Передача новым поколениям «целостного системного знания о социальной реальности должна преследовать не только цели адаптации к ней, но и возможности ее преобразования» [Андреев, 2005]. Творческое же мышление, а также необходимые человеку способности действовать в ситуации неопределенности не могут быть сформированы при принятии указанной адаптивной стратегии.

Высшая школа стоит на плечах средней общеобразовательной школы. Последствия реформаций проводимых в школе российским чиновничеством, уже известны и получили общественное осуждение (вспомним ситуацию с ЕГЭ). Но никакие обсуждения и осуждения не останавливают управленцев от образования. Игнорируются рекомендации отечественных специалистов, но при этом слепо берется самое худшее из зарубежного опыта. Получается, что и здесь преследуются цели, далекие от прогрессивного развития образования.

Академик РАН В.И. Арнольд (1937-2010 гг.), негативно относившийся к проводимым реформациям, еще в 2003 г. приводил в качестве иллюстрации, подтверждающей этот тезис, положение в образовании США.

«Американские коллеги объяснили мне, что низкий уровень общей культуры и школьного образования в их стране – сознательное достижение ради экономических целей. Дело в том, что, начитавшись книг, образованный человек становится худшим покупателем: он меньше покупает и стиральных машин, и автомобилей, начинает предпочитать им Моцарта или Ван Гога, Шекспира или теоремы. От этого страдает экономика общества потребления и, прежде всего, доходы хозяев жизни – вот они и стремятся не допустить культурности и образованности (которые, вдобавок, мешают им манипулировать населением, как лишённым интеллекта стадом)» [Арнольд, 2003].

Неприязнь чиновников к вузам и к науке (не в смысле получения от нее «цацек» в виде ученых степеней и званий, а в смысле оказания административной и финансовой помощи) имеет глубокие корни. Одним из оправданий может быть только то, что современным властным структурам досталось, действительно, нелегкое наследство.

Вспомним, однако, что когда в 1991 г. команда «младореформаторов» под руководством Е.Т. Гайдара взяла на себя ответственность за экономическую судьбу страны, к власти пришли новые «брошюркины дети» (от слова «брошюра» – текстовое издание объёмом от 4 до 48 стр.), как их назвал Академик РАН В.Е. Захаров. Это были, по сути, «полуобразованные» молодые люди, нахватавшиеся обрывков западной экономической науки. Новая власть объявила, что «наука подождет», и сократила ее финансирование на порядок.