Харриет Лернер: Всё сложно. Как спасти отношения, если вы рассержены, обижены или в отчаянии

Мы все хотим таких непринужденных и близких отношений, в которых можно не задумываясь делиться друг с другом чем угодно. Кому хочется оказаться в отношениях, где нельзя позволить себе быть самим собой? Говорить собственным голосом, а не чьим-то чужим, бесспорно, хорошая идея. Мне еще не встречался человек, который стремился бы к фальши в общении с близкими. Требование «Будь самим собой» – это культурный идеал, рекламируемый повсюду, и, к счастью, никто не может стать вами, кроме вас самих.

Но здесь есть парадокс.

Говорить то, что думаешь, и быть естественным – не всегда добродетели. Иногда, высказывая наши мысли и чувства, мы обрываем нити общения, унижаем или обижаем близкого человека или снижаем вероятность услышать друг друга или хотя бы остаться в одной комнате. И разговор – не всегда лучший выход. Мы знаем по личному опыту, что самые благие намерения и попытки найти ответ на сложный вопрос могут лишь все испортить. Кроме того, можно замучить друг друга до смерти разговорами на конкретную тему или так сконцентрироваться на негативе, что останется лишь увязнуть в нем еще глубже, в то время как гораздо лучше было бы отвлечься и пойти в боулинг.

Недавно один семейный психотерапевт поддразнила меня: «Вы пишете еще одну книгу, чтобы помочь женщинам научиться говорить? А я вот пытаюсь научить своих клиентов молчать». Затем она добавила уже более серьезным тоном: «Почему люди думают, что должны говорить друг другу обо всем, что чувствуют? Почему они должны демонстрировать другим свои необдуманные реакции?» Она имела в виду ту разрушительную критику, что мешает многим парам, когда они обсуждают только то, что их не устраивает в партнере, вместо того чтобы говорить, что они ценят и чем восхищаются. Она подразумевала тот необдуманный, необузданный обмен эмоциями, который при отсутствии самоцензуры разрушает близость отношений.

Действительно, мудрость зачастую состоит в том, чтобы действовать продуманно, а не спонтанно. Это особенно актуально, когда мы имеем дело со сложным человеком, животрепещущим вопросом или напряженной ситуацией. Принимать мудрые решения, как, когда, что и кому говорить, знать, что мы действительно хотим сказать и чего надеемся добиться, бывает очень трудно.

В следующих главах мы будем учиться редактировать, обдумывать, планировать и даже притворяться во время разговоров – не из-за страха и стремления обезопасить себя, а с позиций смелости и азарта. Наша цель не в том, чтобы избежать искренности, а в том, чтобы сделать навстречу ей нестандартный шаг. Говорить правду и добиваться взаимного согласия получается у нас не всегда. Поэтому иногда это просто нужно планировать и целенаправленно осуществлять, хоть это и идет вразрез с мощным стремлением просто быть такими, какие мы есть, – настоящими, прекрасными и спонтанными!

Очевидно, что трудные разговоры даются нам тяжелее прочих. Мы злимся, разочарованы или в замешательстве, нам страшно, больно, мы оскорблены или нас (как нам кажется) предали, мы выбились из сил или пришли в отчаяние. Отношения могут достичь той критической точки, когда мы не в силах заставить близкого человека нас услышать или (по ту сторону воображаемой стены) не можем больше выслушивать того, кто выводит нас из себя жалобами, критикой, негативом, требованиями, отговорками или безответственным поведением. Или, например, нам хочется услышать извинения, а их не предвидится. Пытаясь научиться лучше ориентироваться в таких разговорах и тренируя умение промолчать в нужный момент, мы делаем возможным более глубокое понимание самих себя, близкого человека и отношений с ним. И мы можем научиться разбираться в том, когда приходит пора сдаться и прекратить обострять ситуацию, то есть спасти себя, даже если в конечном итоге потеряем эти отношения.

Это сложная задача, а точнее – дело всей жизни. В разные дни уровни ясности и зрелости в наших разговорах неодинаковы, и обрести собственный голос особенно трудно в интенсивной эмоциональной сфере семейной жизни. Мой младший сын Бен однажды удачно выразился, будучи на втором курсе колледжа, когда мой муж Стив вез его домой из аэропорта во время зимних каникул. «Знаешь, папа, – сказал он, – по мере приближения к дому я чувствую, как с меня слоями сходит взрослость».

Я работаю с людьми, но, когда меня охватывает сильная тревога или злость, я мыслю, как рептилия. Для многих взрослых любовь и брак – арена, где зрелость слезает с них, словно кожа, а мозги, растворяя мыслительный центр, окутывает туман. А еще бывает так, что, приходя домой, мы замыкаемся в себе и потому не в состоянии изобретательно направлять разговор в новое русло.