Карл Витакер - Семья в кризисе - Опыт терапии одной семьи, преобразивший всю ее жизнь

Хотя мы все еще ждали Дона, терапия, по сути дела, уже началась. Мы были вовлечены в незаметный, часто предсказуемый и очень важный спор с семьей о том, кто должен присутствовать на встречах. Мы с Карлом показали, что наши взаимоотношения предполагают взаимную симпатию, умение сотрудничать и настойчивое требование оставаться самим собой. Я совершенно не собирался выступать в роли ассистента, благоговеющего перед старшим. И что, наверное, наиболее важно, Карл интуитивно показал семье модель терапевтического процесса. На примере своего жизненного опыта он говорил: «Важно искать собственное неосознанное решение».

Тем временем борьба по поводу возможности проведения «официальной» психотерапевтической сессии становилась все более серьезной. В школе, где проходил урок рисования, Дона не было. Обеспокоенная мать с непреклонной настойчивостью произнесла: «Почему мы не можем провести встречу сейчас, а вместе с Доном – уже в следующий раз?»

Теперь была моя очередь. «Я согласен с Карлом. Я думаю, что это было бы ошибкой. То, о чем мы сейчас говорим, предполагает изменение семьи как целого. И начинать этот процесс в отсутствии одной пятой части семьи было бы несправедливым по отношению к Дону и, полагаю, несправедливым по отношению к вам. Он – часть семьи, и он необходим нам здесь, если семья как целое собирается меняться». В моем голосе явно чувствовались жесткие нотки.

Миссис Брайс было не так просто поколебать. «Но проблема – не в Доне. Трудности связаны с Клаудией». От ее голоса тоже веяло холодом. Мы определенно боролись друг с другом.

Я тоже не сдавался. «Но видите ли, это ваше первоначальное определение проблемы. Мы полагаем, что проблема значительно сложнее и шире, чем просто Клаудия. И вся семья просто обязана быть включенной в процесс». Я остановился, вызывающе глядя на мать. Я понимал, что если буду давить на семью, то могу потерять их, как клиентов, но знал также, что это нужно сделать. «Возможно, вы еще не можете отважиться проделать ту работу, о которой мы говорим. Мы действительно не можем решить этого за вас. Но нам совершенно ясно, что для эффективной работы нужна целая семья». Наступило долгое и внушительное молчание.

«Я согласен», – тихо произнес Карл, добавляя последний штрих к моим аргументам.

Мать заговорила с мягкой и слегка горькой интонацией: «Вам легко так говорить, но мне, ее матери, приходится беспокоиться о ее настоящем и будущем. – Раздражение в ее голосе снова начало возрастать. – Я не знаю, что может произойти, если мы сейчас уйдем домой. И, честно говоря, я очень волнуюсь».

Карл тоже начал терять терпение. «Но вы не видите другой стороны. Если все действительно так неотложно, то почему никто не сказал этого Дону и не проследил, чтобы он добрался сюда? Ведь из нашего телефонного разговора было совершенно ясно, что мы сможем встретиться только в том случае, если семья придет в полном составе. – Здесь он немного отступил от своего жесткого заявления, смягчив если не свою позицию, то хотя бы слова. – Или это было не очень понятно?».

– Вы все сказали очень ясно и понятно, – смирившись, сказала Кэролайн. – Дон просто не выполнил свою часть соглашения.

Карл улыбнулся, еще больше успокаиваясь. «Мне это видится несколько иначе. Я постараюсь объяснить. – Теперь он был дружелюбен, но говорил убежденно. – Мне кажется, что Дон действует не сам по себе. Путем очень сложного бессознательного процесса семья избрала его как человека, который должен остаться дома. Таким образом семье не пришлось бы сталкиваться лицом к лицу со всей напряженностью своих отношений. Заодно вы бы выяснили, действительно ли мы имели в виду, что будем работать только с полной семьей».

– Избрала? – скептически спросила Кэролайн.

Я пояснил. «Возможно, когда вы просили Дона прийти на встречу, в вашем голосе или в голосе вашего мужа прозвучало нечто, давшее ему понять, что вы вовсе не настаиваете. – Здесь я увидел, что она чувствует себя загнанной в тупик этой ответственностью. – Мы не пытаемся обвинить именно вас», – сказал я. – Всю семью тревожит возможность, что все соберутся вместе, и именно ради семьи действует Дон». От смены акцентов ей явно полегчало.

Дэвид Брайс вступил в разговор, стараясь все рационально аргументировать. «Я не уверен, что хорошо понимаю то, что вы имеете в виду. Но как со всем этим быть в жизни? Что нам делать сейчас? Мы действительно беспокоимся за Клаудию, и у нас есть причины для этого». Я почувствовал коалицию мужа и жены против нас и понял, что Кэролайн выражала не только свою точку зрения. Она отстаивала совершенно бессознательное соглашение между супругами, будто основной проблемой является их «больная» дочь. Сила, с которой родители «беспокоились» о Клаудии, не была похожа на силу любви; за их заботой прослеживалась суровая атака. Пока они говорили о ней, Клаудия съежилась.