Лариса Городецкая - Два рецепта от одиночества для мужчин

– Решила смежную профессию освоить? Древнейшую вторую? – ироничный Лев не удержался от ухмылки.

– Первая – понятно. Вторая – журналист?

– Нет, дорогая! Ханума, почтеннейшая сваха. Странная профессия. Опасная. Будь осторожна, намнут тебе бока!

– Серьезно?

– Конечно! – Лев укоризненно повел глазами в сторону притихшей пациентки, – сейчас не время обсуждать помятые бока.

– Лева, сделай одолжение. В лавочке напротив купи косынку, голубую или серую, впрочем, все равно и подожди меня в машине.

– Да, дорогая, – Лев церемонно поклонился, вышел.

– Сваха не получится из вас – сытый голодного не разумеет. Какой прекрасный муж! – прокомментировала сцену пациентка. Получилось завистливо и фамильярно.

– Лев мне не муж. Хороший друг семьи, верней, того, что от нее осталось. Простите я, в самом деле, тороплюсь. Все будет хорошо!

– Доктор! Я так на вас надеюсь! Мне больше некуда идти, – чувствовалась вдруг Тамара, схватила сумку и бросилась к двери, стесняясь слез.

Невидимая революция в жизни двух женщин совершилась!

Пациентка двинулась навстречу своему счастью, а психотерапевт Лея Рутенберг…

Как странно! Ведь эта песенка – ее любимый аргумент в спорах с беззаботными:

«Но так уж человек устроен:

Он и в покое неспокоен.

Где нет печалей и забот

Он сам себе беду найдет»

Как только пациентка вышла, Лея порылась в ящике стола, нашла записку с телефоном, набрала номер.

– Геннадий, здравствуйте, доктор Рутенберг вас беспокоит. Нет жалоб, я знаю. Дело в том… мне хочется представить … познакомить вас с одной прекрасной дамой. Ее психологический портрет вам исключительно подходит. Я понятно объясняю? – Лея села на «любимого конька». Голос стал уверенным и властным, голос психотерапевта. – Диктую телефон. Вы будете чудесной парой. Не сомневайтесь и не откладывайте! Звоните ей сегодня. Тамара – вдова. Щадите ее чувства. У вдов особенное восприятие: они не помнят плохих страниц.

Немым укором в дверях маячил Лева.

– Все, все, иду! Помоги закрыть окно. Где моя сумка? Ты не видел мою сумку?

– Не суетись! Окна, двери. Как баба Роза с Молдаванки! «Или ты выключила свет?»

– Можно подумать! Молодой ариец! Бабы Розы он стыдится.

– Ой! Хоть раз ты можешь промолчать? Язва желудка! Возьми платок и думай о Всевышнем. Сегодня Сашеньке исполнилось бы… да, пятьдесят четыре, он на год младше. В нашей памяти… я сейчас заметил, как вы похожи: нос, губы. У Саши такие же глаза, но добрые. А у тебя, как льдинки – не греют, – и добавил равнодушно – извинительно,– прости, я не то сказал.

Вышли, наконец, из кабинета. Лева, втянув живот, протиснулся к рулю блестящей «Хонды», завистливо уселась Лея. Путь был неблизкий. Как раз для назидательной беседы:

–Леечка, кому ты звонила, пока я бегал за косынкой? Завелся все-таки поклонник? Нехорошо одной. Ты молодая, красивая. Жизнь пройдет, не успеешь оглянуться.

– Не-ет, не надейся! Такими «нежными» беседами старых дев третируют в семье, доводят до истерик. У меня есть сын, невестка. Хорошо живем … пока.

Ну, хочешь, дерево посадим? Я выполню свое предназначение?

– Причем тут сын? Какое дерево? Ты не понимаешь, тысячу раз, пардон, простых вещей. Нет средней жизни. Есть женская и есть мужская. Мужчины играют в свои мужские игры. Женщины должны играть в свои. Но это мудрость и великое искусство – быть настоящей женщиной. Таких – на пальцах перечесть. Остальные изображают средний пол и удивляются, что тяжело живут. Конечно, тяжело! Чему тут удивляться? Все роли расписаны давно,– пел самозабвенно Лева.

– Кем расписаны?!

Лев на секунду оторвался от дороги, взглянул на Лею. Яростные серые глаза этой женщины, полные …конечно, не презрения и ненависти. Ненавидеть преданного друга… Но этот взгляд! Захотелось остановить машину, проверить, не спрятан ли под шелковым жакетом хрупкой дамы лук со стрелами, и уйти от греха подальше.

– Ты – феминистка? Когда успела? Была нормальной,– Лева выпучил глаза, нижняя челюсть – как у Габсбургов.– Была нормальной. Собственно, ты и сейчас нормальная, если не считать, что феминистки не выходят замуж. Жаль, как жаль! Не видать тебе семьи, как своих ушей. Вовку родить успела, слава Богу. Я дал Сашеньке слово, мы говорили перед самой его смертью, что не оставлю тебя одну, выдам замуж, он знал, что этим кончится, предвидел. Я обещал. Ужасный день!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».