Арина Барда - Валя-Виталя

Семья Фирсовых жила в трехкомнатной квартире панельной девятиэтажки. Радостные улыбки встретивших нас Вали с Сережей не могли скрыть беспокойства, аналогичного нашему. Не принесет ли встреча разочарования? Не волновался только глава семьи Виталий – невысокий темноволосый мужчина, излучавший дружелюбное спокойствие. В нем было что-то восточное – плавные неторопливые движения, сочетание мягкости и уверенности. Валя ласково называла мужа – Виталя. Сережа внешностью и повадками явно пошел в отца, взяв от матери открытость и доверчивость.

Неловкость исчезла очень быстро – как только нас пригласили за стол, и началась неторопливая беседа. Мы с радостным удивлением открывали в наших друзьях всё новые и новые достоинства.

Оказалось, что у Витали потрясающее чувство юмора – очень умное, тонкое, деликатное, создающее в компании неповторимую атмосферу легкости и комфорта.

А Валя – не просто хорошая хозяйка – талантливый кулинар. Стол ломился от разносолов ее приготовления – тут и маринованные огурчики с помидорчиками, и мясные рулетики, и соленая рыбка, и разнообразные салатики от простых до экзотических. А пирожки! Что за пирожки умела печь Валя! Мягчайшее воздушное тесто прятало в себе начинку нескольких видов – мясную, грибную, овощную, ягодную. Мы накинулись на пирожки с неистовством приехавших с голодного края людей.

Атмосфера за столом теплела с каждой минутой. Хозяева явно были довольны произведенным впечатлением, мы с мамой радовались, что никакого разочарования не произошло, скорей даже наоборот, а отец больше не жалел, что его вытащили в гости, накладывая себе все новые порции угощений, дома его такими разносолами не баловали никогда.

Когда наступила пауза между закусками и горячим, мы поднялись из-за стола и прогулялись по жилищу Фирсовых. Виталя с гордостью показал нам многочисленные столярные изделия, сделанные своими рукам. Тут табуретка, там полочка, а вон – журнальный столик. Всё – сам. Мы искренне его похвалили – вещи аккуратные, изящные. Они придавали квартире особый уют и индивидуальность на фоне стандартной мебели советского периода.

Чуть позже оказалось, что и Валя была рукодельницей – когда мы стали восхищаться необычной драпировкой темно-зеленых гардин в спальне, Виталя важно ответил – жена шила. И вот это шелковое покрывало в розах – тоже. И в других комнатах занавески – ее работа.

Оказалось, что и ремонт раз в несколько лет супруги полностью делают сами – делов-то, да разве ж это трудно, – а Виталя легко управляется и с электрикой, и с сантехникой.

Вся квартира дышала теплом, чистотой и уютом. Несмотря на пасмурный день, она казалась залитой солнцем, такое же солнечное впечатление производили и сами хозяева.

Сережа, как и в Севастополе, был дружелюбным и внимательным, развлекал меня, показывал какие-то книжки, игры. Но самое главное – у Фирсовых была живность – два волнистых попугайчика. Мальчик и девочка. Большая клетка стояла в Сережиной комнате у окна.

Попугаев не держали взаперти – дверца клетки была распахнута, и они могли выбираться на свободу, когда захочется. Дверь в комнату, правда, держали прикрытой, чтобы попугаи не летали по всей квартире. Птички облюбовали левый край карниза, на котором неподвижно сидели рядышком, с высоты настороженно глядя черными глазами-бусинками на гостей. Поняли, что пришли чужие. Я в восторге застыла у занавески, задрав голову. Сережа молча стоял рядом и улыбался.

На полу под попугаями было несколько беловатых плевочков – они что, и какают прямо тут? – удивилась я. Конечно, они же не кошки, чтобы в лоток ходить, засмеялся Сережа.

В комнату вошли наши мамы, и один из попугаев тут же перелетел к Вале на плечо.

– Ты моя девочка, ты моя хорошая, – заворковала Валя и повернула к птичке голову. Попугаиха, осторожно переступая по плечу цепкими лапками, перебралась к Валиному рту и начала мелко-мелко поклевывать ее в край губы.

– Хорошая Бася, хорошая, любит целоваться, – с нежностью приговаривала Валя. Потом она вытянула губы трубочкой и причмокнула, словно отвечая поцелуем желто-голубому комочку. Бася принялась ласкаться к хозяйке с удвоенной энергией. Тут с карниза на плечо к Вале спикировал второй попугай – Кеша и, захлопав крыльями, налетел на подружку, злобно клюнул в спину. Та не удержалась и, обиженно пискнув, соскочила с хозяйки, сделала широкий круг и вернулась на карниз.

– Ревнует, – засмеялась Валя. – Ах ты хулиган, Басю обижаешь. Не буду с тобой за это целоваться. Иди отсюда. – И она, дернув плечом, согнала Кешу. Тому ничего не оставалось, как снова примоститься на карнизе. Только он сел не рядом с Басей, как раньше, а на некотором расстоянии, нахохлился, втянул голову и стал что-то тихо бубнить себе под нос. Ругался, наверное.