Таня Танк - Бойся, я с тобой. Страшная книга о роковых и неотразимых

«Они убивают самооценку человека, – пишет Адриана Имж. – Он критикует все, начиная от внешности и заканчивая позами в сексе. От него не скрыться и не спрятаться, а любые попытки стать лучше он разносит с еще большим азартом. Дальше два пути – либо он достает свою жертву настолько, что та сбегает, роняя тапки, либо она погружается все глубже и глубже в отчаяние и депрессию. При этом жертва уверена, что для нее стараются что-то сделать»;

– оскорбительные, уничижительные и насмешливые замечания в ваш адрес – часто прилюдные:

«Как-то у него был день рождения, все было обставлено с большой помпой, заказан лучший ресторан, всех туда везли на лимузине. Когда я пошла в туалет, он зашел следом, закрыл дверь и начал требовать, чтобы я сказала: «Я только твоя и буду с тобой до конца». Люди начали стучать в дверь, я мягко попросила его поговорить об этом позже, а он разозлился, вышел, хлопнув дверью со словами, что ему все понятно.

Когда всех стали развозить по домам, он начал при всех говорить обо мне гадости, что хуже меня нет, что я испортила ему жизнь. Я пыталась сказать что-то в свое оправдание, он меня прерывал, орал, что верить мне нельзя, что я хищница, что я думала его обмануть, но он умнее меня и мне не удастся его провести. Я плакала, но выйти не могла, так как была ночь, и мы ехали по незнакомой местности. Кто-то из его друзей сказал: перестань, так нельзя, ты делаешь человеку больно. На что он отвечал, что я прекрасная актриса и это шоу устроила специально для них, но он-то давно не верит ни мне, ни моим слезам»;

– открытое предпочтение вам других женщин с выставлением вас на посмешище – как в случае с женой академика Ландау и с Консуэло. Это создание «дофигаугольников», т. е. ввод в игру третьего (четвертого, пятого) участника: мнимого или реального.

И в том, и в другом случае агрессор унижает жертву рассказами о достоинствах «соперника», нелицеприятными сравнениями, подстраивает ситуации, чтобы попасть с ним жертве на глаза, сталкивает «соперников» и злорадно наблюдает за их реакциями, а если повезет – то и за выяснением отношений. Предпочтение других нередко сочетается с отлучением вас от тела:

«Вера и Тонио сидели на ветках старой черешни. Они смотрели друг другу в глаза, как молодые животные, которые почувствовали внезапное влечение друг к другу. Я позволила им обмениваться полными желания взглядами, благоразумно сказав себе, что в гареме султан удовлетворяет всех женщин по очереди.

Тонио был смущен желанием этой полуодетой молодой девушки, которая буквально готова была отдаться ему. Она застенчиво прикасалась к нему, как прикасаются к редкому цветку. Мадам Жюль удивлялась. Старая жена садовника знала, что означают эти прикосновения. Мне было неловко перед пожилой женщиной, которая в свою очередь переживала за меня и по-матерински плакала».

И опять рационализация! И снова Консуэло ищет приемлемые объяснения бессовестному поведению мужа, перекладывая ответственность за «соблазнение» на Веру!

Тогда как очевидно противоположное: идея «соблазнения» исходила от Тонио, и ее особенную прелесть составляло прилюдное унижение Консуэло, которую он выставлял перед теми же Верой и мадам Жюль то ли дурочкой, то ли тряпкой, то ли женщиной «широких взглядов», то есть в данном случае сводней…

– создание реальной угрозы вашей безопасности, здоровью и жизни. Чего стоят бросания жертв в заброшенном дачном массиве и среди леса, выкидывания из машины на ночной дороге и из квартиры в пижаме!

«Был день рождения у подруги, поехали за город в её частный дом. Саша был как всегда чем-то недоволен, за столом пел дифирамбы имениннице, а мне хамил. Слово за словом – и он выливает стакан воды мне на голову.

Я в бешенстве пошла в ванную, набрала ведро, хотела испугать его, не успела донести, он выхватил его, вылил на меня и вытолкнул за дверь. На мороз. Всё происходило в коридоре, никто не видел. Когда достучалась, в волосах был лёд…»

…Консуэло покинула Париж, в который вошли немцы, и укрылась на ферме в пригороде. Тонио улетел в Африку.

«Через несколько дней я получила телеграмму от мужа, в которой он назначал мне свидание в гостинице.

Я хотела его поцеловать. Я мечтала стиснуть его в объятиях, рассказать ему, как я ждала его, как я его люблю… Он закрыл глаза и пробормотал:

– Как же я хочу спать!

Тогда я начала медленно раздеваться. Тонио внезапно сел на кровати и остановил меня тем же хриплым голосом: