Август Форель - Половой вопрос. Любовь как извращение

Можно поэтому собрать весьма незначительное количество общих признаков красоты, причем на первом плане будут идеальный тип расы и здоровье, как для одного, так и для другого пола, а также для женщины – полнота и гибкость, для мужчины же – сила и ловкость. Что же касается всего остального, то оно колеблется в разнообразных пределах и обусловливается расой, местными обычаями, взглядами и пр. Таким образом, местная точка зрения создает оценку тому или иному виду татуировки, бороды и волос, своеобразно видоизмененным носам, черепу, ногам и т. д. Расовые особенности при этом становятся объектом культа. Таким образом, грудь красавицы у европейца сравнивается с белым снегом, а у темно-желтого малайца – с золотом. Туземцы с Короманделя своих богов и детей изображают черными, а чертей, наоборот, белыми.

Взаимоотношение между половою любовью и красотой не базируется на эстетике, представляющей собою бескорыстное чувство, между тем как половая любовь отличается своекорыстностью в качестве примитивного инстинкта. Мы можем здесь скорее видеть инстинктивное требование здоровья при половой любви, хотя обнаруживаем много заблуждений в нравах. Мы объясняем инстинктивное стремление к расовому идеальному типу тем обстоятельством, что те или иные от него уклонения носят характер патологический, вследствие чего половой подбор старается отделаться от них.

Дикари также не свободны от власти моды, которая, однако, не столь изменчива у них, как это имеет место у нас, и, во всяком случае, те или иные видоизменения их нарядов находятся в тесной зависимости от их обычаев и нравов.

Расовый тип находится под большим влиянием и климата, причем мы можем наблюдать соответствие расы данному климату. Таким образом, кожа европейца под тропиками темнеет, между тем как у негра и индийца кожа на севере светлеет. Здесь, на цветах, несомненно влияние индивидуальной и наследственной энграфии, что особенно подтверждается опытами д-ра Каммерера на биологической испытательной станции в Вене.

Каждому виду свойственно такое же инстинктивное отвращение к спариванию с другим видом, как и к яду. Поэтому очень редки естественные помеси, и только у растений и домашних животных их можно наблюдать значительно чаще. На плодовитости, без сомнения, отражается спаривание помесей в смысле ее уменьшения. (Р. Земон в «Die Mneme» весьма правильно видит причину бесплодия помесей в том смятении, которое обусловливается чрезвычайным количеством всевозможных наследственных энграмм в гармонии индивидуальной мнемы. Если же разновидность производителей не очень велика, то восстановление гармонии не представляется столь затруднительным, причем различия могут действовать весьма возбуждающе на развитие.)

В связи с этим инстинкт к такого рода бесплодным спариваниям постепенно исчезает. Вслед за инстинктами идут обыкновенно и моральные представления, и, таким образом, впоследствии стали смотреть на содомию (спаривание с животными) как на преступный поступок. Это извращение может явиться или следствием изолированности какого-либо пола, или же носит характер патологический. Но и между различными расами и разными животными существует в этом смысле антипатия, как это наблюдается, например, у разных пород овец и лошадей, у белых и негров или индийцев и т. д. Америке свойственны помеси в большом количестве, а в Мексике к ним принадлежат почти две трети всего населения.

По утверждению Брока, весьма незначительную плодовитость дают человеческие помеси, получившиеся от скрещивания весьма отдаленных рас (например, между англичанами и неграми или австралийцами). Вестермарк не соглашается с общим мнением, хотя, в свою очередь, признает, что на протяжении нескольких поколений возможно ослабление таких смешанных рас. Малой плодовитостью, как это установлено, отличаются в среднем и браки между евреями и европейцами. Все это подлежит еще выяснению. Следует, однако, констатировать, что мулаты, являющиеся помесью негров с белыми, вырождаются, нежизнеспособны, в особенности если они не возвращаются снова к какой-нибудь из своих первоначальных рас. Но метисы или ладино, являющиеся помесью индийцев с белыми в Центральной и Южной Америке, отличаются, очевидно, жизнеспособностью, хотя качественный уровень их невысок.

Отвращение к половому общению между близкими родственниками, за редкими изъятиями, свойственно почти всем народам и носит название кровосмешения. Половая связь между матерью и сыном является в этом случае особенно отвратительной. Но половая связь между родителями и детьми, а также между братьями и сестрами имеет место у племени каниагмутов, тиннегов и чиненов. Брак между братьями и сестрами наблюдается и у других народов, но всюду большей частью порицается. Ведды находят вполне естественным брак между старшим братом и младшей сестрой, но не признают, наоборот, брака между младшим братом и старшей сестрой, а также между племянником и тетей. Это, впрочем, объясняется тем, что брак между молодым мужчиной и старой женщиной, с их точки зрения, ненормален. Браки между братьями и сестрами, не единоутробными, имели место у персов, египтян, сирийцев, афинян и древних евреев, но браки между дядями и племянницами (реже между тетками и племянниками) в одних случаях разрешались, а в других возбранялись. Исключая Испанию и Россию, во всей Европе разрешаются браки между двоюродными. Встречаются дикари, у которых браки между родственниками не разрешаются до третьей степени. Иногда воспрещаются браки между членами одного племени (клана), в родстве между собою и вовсе не состоящими. Такой порядок носит название экзогамного брака и наблюдается у австралийцев, допускающих браки только между отдаленными кланами. Мы об этом еще будем говорить. Констатируем, таким образом, что преобладающий контингент диких племен еще шире, чем мы, смотрит на кровосмешение. Чем объяснить это?