Август Форель - Половой вопрос. Любовь как извращение

Врачебная тайна. Ни в какой области, может быть, этот вопрос не является столь щекотливым, но и вместе с тем столь затруднительным, как в области половой жизни, причем он успел породить уже различные точки зрения в разных странах. Франция в этом отношении ушла дальше других, и здесь на почве соблюдения врачебной тайны можно отказаться от свидетельского показания, можно содействовать укрывательству преступления и пр. Но зато в некоторых странах понятие о врачебной этике почти совершенно отсутствует.

При безусловной наличности таких обстоятельств, которые поставят в тупик при их разрешении, можно все-таки найти некоторые общие указания, которые будут положены в основу взгляда на врачебную тайну для каждого врача. Если врачу доверена какая-нибудь тайна, то он освобождается от моральной ответственности за ее распространение, если сами доверившиеся ему оказались в достаточной степени болтливыми.

Конечно, необходимо считаться с вменяемостью или невменяемостью пациента. Если врачу доверил тайну какой-нибудь душевнобольной субъект, причем его идеи угрожают безопасности других лиц или же для него самого сопряжены с какими-либо вредными последствиями, то обязанность врача предупредить несчастье, но сделав это в соответствующем месте. Осторожность со стороны врача является наиболее главным условием. В применении к людям вменяемым врачебная тайна должна быть в известной степени ограничена, причем в случаях, когда она безусловно угрожает интересам третьих лиц и общества, нельзя говорить о ее необходимости и смысле. Врач, например, обязан сообщить, не считаясь с желанием больного, о заболевшем оспой или холерой, во избежание эпидемии, и, очевидно, таким же взглядом на вещи обязан он руководиться и в аналогичных случаях жизни. Ему, таким образом, не может быть вменено в обязанность становиться соучастником содеянного преступления на почве соблюдения врачебной тайны.

Обратимся к примерам из половой жизни.

Молодой человек признается врачу, что имеет склонность к садизму или незрелым детям. Опасность этого человека для общества очевидна, что ставит в весьма неловкое положение врача, но все же нельзя принимать никаких мер. Приступив только к лечению пациента, без принятия необходимых мер для предотвращения его жертв, врач будет неправ. Но еще хуже поступит тот врач, который сделает так, как это было в изложенном уже мною случае, и вместо ответа по поводу склонности пациента к извращенности начнет на него кричать: «Вы свинья, убирайтесь подальше, а не то я на вас донесу». Так же нерационально поступил бы и тот, кто, не вдаваясь в подробности, донес бы на такого пациента. Врачу надлежит прежде всего детально изучить больного, определить размеры его извращенности и установить, является ли он действительно рабом наследственности, честно помышляющим о своем исправлении и готовым идти на все, чтобы превозмочь свое извращение, – или же это бессовестный эгоист, совершенно не считающийся с нравственной стороной дела и желающий лишь в данном случае выкрутиться из неприятного положения, – в обыденной же жизни уверенно прибегающий к извращенным приемам и, стало быть, представляющий собою очевидную опасность для окружающих. Такие личности, которых довольно много, стараются чаще использовать врача в своих интересах. Желая и в этом последнем случае придерживаться принципа врачебной тайны, врач сделается как бы соучастником этого пациента. Но как поступать в каждом отдельном случае врачу – при наличности бесконечного количества переходных моментов между двумя этими вышеприведенными полюсами? Выяснение подробностей, как мы уже говорили, является первостепенным и необходимым, причем собственная некомпетентность врача обязывает его обратиться к содействию специалиста (психиатра или невролога) и вынести убеждение в искренности и добропорядочности пациента, в его желании побороть свою страсть и в том, что больной до сего времени еще не поддавался воздействию своего влечения, никому не нанесши вреда; врач примет все меры, чтобы оказать содействие больному и на дальнейшее время, и даст ему указание (кроме совета женитьбы) избавиться от своего состояния, и, если это окажется нужным, порекомендует ему даже (horribile dictu) онанизм и кастрацию. При этом он возьмет обещание с пациента немедленно явиться для поступления в лечебницу, как только почувствует снова, что больше не в силах бороться со своим извращенным влечением. Врачебная тайна при этом не должна быть нарушена. Такое отношение к больному всего вернее может благоприятно на него повлиять и обеспечить общество, чем судебные кары.