Кристина Гроф - Жажда целостности. Наркомания и духовный путь

Т олько что освободившись от бесполезной и неуправляемой борьбы, мы являемся на свет беспомощными, неприспособленными и уязвимыми, как новорожденные ягнята. Сначала мы наслаждаемся чудесами этого нового для нас мира, но потом нас начинает одолевать реальность прежних эмоций, переживаний и шаблонов, а также испытаний внешнего мира. Купаясь в «розовом облаке» и наслаждаясь новой жизнью, мы должны осознавать это подводное течение, бурлящее внутри нас. За облегчением, благодарностью и энтузиазмом, которые приходят к нам вместе с еще одним шансом, мы ощущаем присутствие слишком знакомых нам чувств. Но мы привязываемся к своему оазису благодати и стараемся оставаться в нем как можно дольше, поглощая все то, что он нам дает. Когда «розовое облако» растворяется, мы продолжаем чувствовать облегчение и благодарность за то, что порочный круг зависимости, наконец, порван. Но мы также обнаруживаем, что жизнь не становится автоматически легче лишь потому, что мы идем к выздоровлению.

Мы пытаемся осознать оставленные в стороне физические, эмоциональные, умственные и духовные проблемы. На протяжении многих лет большинство зависимых людей избегали болезненных и неприемлемых эмоций, воспоминаний и переживаний, вытесняя или отрицая их. Пища, алкоголь, наркотики, секс, азартные игры или стремление к власти служат буфером для реальных проблем и толкают нас к навязчивому поиску облегчения. Использование этих средств внешнего и внутреннего ухода от действительности не искореняет боль, гнев, вину и стыд. Эти варианты бегства не способствуют избавлению от беспокоящих воспоминаний или низкой самооценки: они просто прячут их на время. Когда мы уничтожаем зависимости, мы устраняем ту обособленность, которая служила нам хорошей защитой от страданий, а также всех эмоций, переживаний и воспоминаний, которые мы вытесняли, когда выходило на поверхность наше зависимое поведение.

Более того, оказавшись на дне, мы капитулировали. Мы стали бессильными. Как эгоцентричные, эгоистичные индивиды мы отказались от контроля и ослабили свои защиты. В результате мы стали лучше осознавать внутри себя глубинный резервуар прежде невидимого материала. Если мы не поймем, как работать с этими эмоциями и переживаниями, а также, как от них избавляться, то они станут воздействовать на наше поведение и даже управлять им.

Я вспоминаю Гленна, жизнерадостного и добродушного брюнета лет тридцати, который находился на начальной стадии исцеления от алкоголизма и пристрастия к кокаину. Когда Гленн рассказывал о своей жене и о своей маленькой дочери, его глаза светились искренней любовью к ним. Он также чувствовал свою преданность процессу выздоровления. Он побывал в аду и больше не хотел туда возвращаться. Он был готов сделать все, что угодно, чтобы держаться за свою заново открытую, чистую и трезвую жизнь. Его главная проблема состояла в том, что он причиняет огромные беспокойства себе и своей семье, и это серьезно угрожает его браку. Гленна охватила неистовая ярость.

Он описывал ужасную дилемму, состоявшую в том, что он регулярно ходит на встречи группы, работающей по программе «Двенадцать шагов», где он говорит о своей прежней зависимости и направляет себя на исцеление, а затем идет домой и сражается с женой. Иногда его словесные и эмоциональные всплески доходили до выражения на физическом уровне. Он знал, что если он будет и дальше так себя вести, то это приведет к ужасным последствиям как для него самого, так и для людей, которых он любит, хотя и не мог контролировать свой гнев. Он переговорил с психотерапевтом, который посоветовал ему пойти в «группу поддержки мужской ярости», где бы он мог обсудить свои наклонности. Эта группа помогла ему разумно понять причины сложившейся проблемы, но буря эмоций так и не утихала.

В конце концов Гленн получил необходимую помощь от эмпирической терапии, во время которой он мог активно выражать свой ужасный гнев, накопившийся в нем за годы детских оскорблений. По мере продолжения терапии он обретал способность работать с причинами своего гнева. Он говорил: «Мне было недостаточно лишь говорить о своем гневе. Я чувствовал, как внутри меня бушует ураган, и не знал, как его в себе удержать. Когда я в конце концов обнаружил, что во время сеанса эмпирической терапии могу дать выход своему гневу, это было все равно, что выпустить пар из автоклава. Когда я неоднократно проделал это в процессе эмпирической терапии, мне уже нечего стало выплескивать дома».