Александр Шевцов - Введение в самопознание

Когда я это понял, я испытал потрясение: по сути, знание о том, что будет с Я после смерти, и есть сама смерть .

Смерть для той части Я, которая сквозь смерть пройти не может. Смертное не может знать, что такое смерть. Оно кончается как раз на этой границе. Это значит, что знать то, что ждет тебя после смерти, может лишь та часть Я, которая это и узнает после смерти. Следовательно, для того, чтобы дать тебе знание смерти, возможны два пути: первый – убить тебя. И ты все узнаешь. Второй – оставить тебя живым. Но тогда нужно, чтобы ты жил уже сейчас своей бессмертной частью. Или, как требовала сократическая философия, жизнью души еще в теле.

Это так трудно и так редко встречается, что даже бог смерти не уверен в том, что стоящий перед ним выдержит такое знание. Поэтому сначала он устраивает Начикете проверку.

Мы же для себя можем рассматривать все последующее как рассказ о приемах и орудиях достижения знания о себе, применявшийся во времена Упанишад и в Веданте.

« С целью испытать, является ли он (то есть Начикета) совершенно пригодным для знания о Я, которое (знание) есть средство высочайшего достижения, Смерть сказал:

21. Даже боги в древности питали сомнение в этом; ведь эта сущность (то есть Я), являясь тонкой, не легкопостижима. О Начикета, проси другого благословения; не затрудняй меня; откажись от того (благословения), что требуешь от меня.

<���…> Услышав это, Начикета сказал:

22. Даже боги питали сомнения об этом; О смерть, если ты говоришь, что нелегко постичь Его, и поскольку другой наставник, подобный тебе, не может быть найден, (поэтому) нет другого благословения, сравнимого с этим ».

Иными словами, настоящее ученичество должно начинаться не с зазубривания текстов и не с отбивания поклонов. Оно должно начинаться с истинной решимости . А перед учеником должны быть поставлены все возможные трудности и препятствия. Если он готов их преодолеть, тогда есть надежда, что у него хватит сил и постичь себя.

А дальше идут другие приемы. В Упанишадах они расписаны очень кратко, но есть одна школа и есть учитель, который всю свою жизнь посвятил тому, чтобы расписать это предельно подробно. Попробуйте узнать его:

«… Смерть говорит, искушая:

23. Проси о сыновьях и внуках, что проживут сто лет. Проси о множестве животных, о слонах и золоте, о конях, об огромном крае земли. И сам ты живи столько лет, сколько хочешь.

24. Если ты считаешь другое благословение равным этому, проси о нем. Проси богатства и долгой жизни. Стань (правителем) над огромной областью. Я сделаю тебя пригодным для наслаждения (всеми) желанными вещами.

25. Любых вещей, что желанны, но труднодостижимы, – проси по своему выбору. Вот женщины с колесницами и музыкальными инструментами – такие, безусловно, не могут быть обретены смертными. Тебе будут служить они, предлагаемые мной. О Начикета, не спрашивай о смерти ».

На что это похоже? Думаю, первая мысль, которая пришла – это искушение Христа Сатаной. Если отринуть искусственно раздутое христианством понятие Врага, – а с точки зрения психологии, это лишь очень действенный прием сплотить своих вокруг знамени или креста веры, – то это, безусловно, явления одного порядка и коренятся в еще более древних слоях сознания, связанных с первобытными инициациями. Искушение и запугивание смертью – обязательная часть инициации. Так что здесь мы имеем дело с очень древним психологическим инструментом, которому нужно посвящать особое исследование.

Однако, когда я просил распознать философскую школу, которая посвятила себя раскрытию этого древнего приема, я имел в виду вовсе не христианство. Учитель, о котором я говорил, – все тот же Сократ.

Связь с христианским искушением здесь очевидна, но она внешняя, лишь по общности приема. Да и сами христиане вряд ли признают, что содержание искушения Христа и искушения Начикеты одинаково. Связь же учения Упанишад, по крайней мере, Катхи, с Сократической философией глубинна и сущностна именно с точки зрения школы и направленного усилия мысли.

О чем говорит Упанишада, рассказывая об искушении? Что делает Яма, предлагая соблазны? Он вовсе не пытается искусить Начикету. Как раз наоборот. Он проверяет его чистоту, последовательно обращаясь к тем частям личности или мышления Начикеты, которые обычно правят жизнью человека. Иначе говоря, Яма проверяет, есть ли еще у Начикеты какие-то желания или цели, которые могут быть сильнее охоты познать себя.