Регина Жиляева - Дочь Земли. Трансформация женской судьбы

Всюду продавались этноодежда и разноцветные хенд-мейд украшения.

Маленькая девочка с огромными глазами и целой россыпью ярких веснушек сидела над горой таких сокровищ. Казалось, что и веснушки к ней прилепились недавно, пока она играла с этими солнечными бусинками и перьями.

Я подошла ближе. Импровизированный прилавок был собран из двух картонных коробок, накрытых яркой прозрачной тканью. Девочка молчала. И не сводила с меня огромных блестящих глаз.

Я стала разглядывать серьги. Они были совсем не такие, какие носила я. Они были слишком дешёвые и слишком вычурные для того, чтобы в моём гардеробе нашлось бы что-то, с чем их можно надеть. Да и куда?

Но всё-таки они манили меня, как магнит! Завораживали и цепляли. В них как будто была какая-то сила! Будто бы они могли приоткрыть для меня запретную дверь в мою Свободу! В мою Правду! В мою настоящую Жизнь!

На меня опять накатили чувства. Обида и какая-то глубокая боль. Тоскливое чувство давней потери. Словно эти звенящие украшения пробуждали во мне какую-то память. Словно они говорили со мной. Взывали ко мне. Словно что-то внутри меня отзывалось навстречу им… Словно я уже что-то знала. Что-то хотела. Куда-то шла.

Я сидела на корточках перед ящиком и гладила рукой шершавую поверхность сережки. Металл, похожий на серебро, переплетение искусственной кожи и яркое перо на конце. Глаза маленькой рыжей принцессы были ровно напротив. Она молчала и улыбалась.

Непонятное чувство любви и спокойствия тоненькой струйкой сочилось прямо в мое сердце. Я просто гладила и смотрела. Гладила и смотрела. А потом с моих ресниц сорвалась слеза…

Что за бред! Мой мозг паниковал. Ты же никогда не наденешь такое! Проснись, дура! Что ты залипла в эти дешевые побрякушки! Проснись!

Я резко выпрямилась и оттолкнула от себя украшения. От неловкого движения коробка накренилась и волшебные сокровища с тревожным звоном покатились в траву. Огромные глаза девочки смотрели испуганно и непонимающе.

– Простите… – сдавленно прошептала я. К горлу опять подкатил комок и глаза затопили слезы.

Прочь! Прочь! Прочь отсюда! От этой странной музыки! От этих людей! От этого непонятного чувства! Про-о-очь!

Я развернулась и засеменила по дорожке парка. Бежать в узкой юбке и на каблуках было неудобно. Дорожки были одинаковые, и всюду было много людей. Я не понимала, где выход, но мне страшно хотелось отсюда уйти! Играли барабаны, смеялись дети, пахло восточными пряностями и маслами.

Глаза застлали слезы, и мне казалось, что я несусь на какой-то чёртовой карусели и ей не будет конца! Эта карусель – словно моя жизнь! Бессмысленная и пустая! Нужно только бежать. Бежать от себя, от этого чувства… Просто бежать…

Я не знаю, откуда она взялась на моём пути, её точно там не было ещё секунду назад, и в то же время её не могло там не быть. Она словно была там всегда.

Я нагнулась, чтобы на ходу снять с себя вторую туфлю, неловко запрыгала на одной ноге и, когда уже поднимала глаза на дорогу, поняла, что влетаю в Нее…

Сначала я испугалась. Не хотелось сбить с ног старушку. Но когда я коснулась её рукой, чтобы не упасть, то поняла, что сбить с ног её невозможно. Она стояла у меня на дороге, а казалось, что она вросла в землю глубокими корнями и сдвинуть её теперь не под силу ни мне, ни даже какой-нибудь мощной стихии.

Её тело, худощавое и невысокое, казалось удивительно крепким и здоровым. Полуулыбка на её красивых губах была удивительно тёплой и живой. От неё словно шёл какой-то свет. Какая-то магия. Что-то непонятное и невероятно важное. Успокаивающее.

И глаза… Эти агатовые глаза словно смотрели сквозь меня! Открыто, смело, выхватывая из моего сердца то, что я прятала даже от себя самой!

Я так и стояла перед ней, неловко удерживая босоножки в одной руке, и второй касаясь её. Я искала опору, чтобы не упасть на дорогу. А сейчас мне казалось, что я нашла нечто более ценное и необходимое мне.

Она накрыла мою ладонь на своей груди рукой и, подержав так минуту, отпустила. Моя рука послушно скользнула и бессильно упала вниз.

– Пойдём. Выпьешь чаю. Тебе надо успокоиться.

Её голос звучал тихо, но так уверенно и властно, что мне даже в голову не пришло с ней спорить. Я повиновалась. Мне больше не хотелось сбежать. Я пришла. Я была на месте.

Мы вошли в невысокий круглый шатёр. Как только за моей спиной опустилось тяжёлое покрывало, закрывающее проход в это странное место, шум и гул фестиваля остались далеко позади. Я словно оказалась в другом мире, в другом пространстве. Я с облегчением вздохнула. Фестиваль отпустил меня.