Евгений Медреш: Между прочерками: фантазии в манере Гештальта

– Но меня не просили о благородстве и великодушии, меня просили уступить по сходной цене. И сейчас он в своих глазах и глазах своей дамы герой. Было почти невозможно, – но он добыл ей комфорт. Добыл и оплатил, а не я ему подарил. И они счастливы, и я книжку читаю. И ни с кем не конкурирую своим благородством.

– Но теперь этот парень будет думать, что ты жлоб!

– Да… Если ему наскучит его дама – тогда он будет думать обо мне. Будет думать, что я жлоб. Но пока у них всё хорошо и она его живо интересует – моя репутация в безопасности.

Учеников своих доктор любил. Поэтому старался им не мешать и заботой особо не портил. Лозунгами и предписаниями также не искушал, но на вопросы отвечал всей душой. То есть из не очень вразумительного места.

Некоторые ученики пытались ему помочь. Доктор был к этому чуток.

– Это несложно: нужны ясные и конкретные приемы, или примеры, – пробовал правильно сориентировать его ученик. – Чтобы не только все понимать, но и кое-что уметь. Особенно такое, что другие не умеют. Если есть у вас – выкладывайте!

– Ну конечно есть, – радовался вопросу доктор. – Конечно. Причем именно такое, что другие не умеют… Вот вчера, например, пошел я на рынок и купил карася…

– Угу, карася, – проникался идеей ученик, готовясь ко встрече с сокровенным.

– Принес его домой, стою над ним и осознаю: зачем я его купил? Зачем он мне? Что хорошего я жду от него?..

– Так, так, понимаю, – повторял ученик с видимыми признаками приближающегося просветления.

– И пока я осознавал, – вел свою линию доктор, – карась выскользнул у меня из рук, упал… я инстинктивно – за ним, наступил на него, поскользнулся, тоже упал… И карась уже после этого никакой, и я… И вот мы, такие разные до этой встречи, теперь выглядим одинаково несвежими…

– Это намек, – догадывался ученик.

– Еще нет. Но вот ты – ты кому-нибудь из нас уже сочувствуешь?

– Нет…

– Радуешься? – Нет вроде…

– А что, злишься? – Тоже нет…

– Ну, тогда я пойду за вторым карасем, – теперь уже намекал доктор. Иногда этого хватало.

Принимать различные экзамены доктора старались не приглашать. И справедливо. Принимать различные экзамены доктор совершенно не умел.

Он довольно скептично относился к правильным ответам, не выражал по их поводу формального одобрения, и в ведомостях отмечал таковые не плюсиком, а знаком вопроса. При этом искренне радовался ответам неправильным и странным. Говорил, что в эти моменты испытывает счастье удивления и своей нужности. Любой экзамен доктор норовил перевести во встречу и беседу, а если экзаменуемые не знали этих слов – то в лекцию. Оценки же ставил исключительно хорошие и очень хорошие.

– Так не годится, – втолковывали ему. – И что здесь сложного? Вы просто должны дать им стандартное задание, а потом оценить людей так, как они того заслуживают. И дело с концом… – Оценить людей так, как они того заслуживают? Помилуйте, это еще более бесчеловечно, чем давать стандартные задания. Нет уж, увольте…

И его обычно увольняли.

Доктор не всегда был доктором. Когда-то он был ангелом, которого зачем-то сунули на землю, не сообщив точно – зачем. Возможно, для того, чтобы он маялся, потому что он маялся.

Он последовательно перепробовал самые различные виды деятельности. Потом, еще более последовательно, – различные виды бездействия… Деньги, власть, общественное признание, острые ощущения и модные стили, увлеченность какой-нибудь сверхценной идеей, – всё это было бы таким заманчивым, если бы только он хуже видел, меньше понимал и реже думал… Единственное, что его действительно вдохновляло – это были любовь и свобода. Но их, как правило, никогда не было. А когда они всё-таки появлялись, то отказывались уживаться друг с другом и предлагали выбирать между ними…

…и тогда он позволил одному человеку быть своим учителем, и сказал ему:

– Я умею делать многое, но я не чувствую любви и желания к тому, что умею. У меня есть несколько близких людей, но это делает меня еще менее счастливым: одни из них не так близко, как хочется, а другие – не так далеко. Осмысленные вещи мне кажутся безвкусными, а вкусное чаще всего не имеет смысла…

Назови мне хоть одну надежную причину для жизни, за которую я бы смог здесь зацепиться.

И учитель ответил:

– Надежных причин я не знаю. Зато очень радуюсь ненадежным. Вот, например, ты: понятия не имею, как ты меня встретил, но с тобой мне определенно лучше, чем без тебя…