Юлия Пирумова - Все дороги ведут к себе. Путешествие за женской силой и мудростью

Иначе говоря, Красная Шапочка прошла свою первую инициацию. Возможно, у нее начались месячные, приход которых раньше отмечался всем женским сообществом, знаменуя первую стадию созревания. А возможно, бабушка дала ей свое благословение, наделив первым символом женственности и красоты. Но из сказки складывается ощущение, что принадлежность девочки к женскому была очевидна, это подчеркивали и насыщали ее этим знанием. Поощряли привлекательность и любование ею. И символизировали взросление прекрасным предметом. И опять же, это может казаться идеальной историей, которая мало у кого случается. На то они и сказки…

В реальной жизни нам требуется то же самое. Свое первое понимание, что принадлежим к «женской стае», мы получаем, обнаружив свою схожесть с мамой. Еще в детстве мы осознаем, что условно находимся на одной поляне с ними и, когда вырастем, будем именно женщинами. Наша первая ступенька в развитии женской идентичности – это потребность быть похожей на мать, которая знает, как хорошо быть женщиной. Чтобы хотеть быть на этой поляне, мы должны понимать, что там прекрасно и нам есть к чему стремиться.

Но ведь в наших реалиях это просто фантастика, правда? Кто из наших матерей жил (или живет) с ощущением своей ценности? Кто из них разрешил свои внутренние конфликты, чтобы рассказать нам, как это прекрасно – быть девочкой и женщиной? Кому из женщин старшего поколения на самом деле было доступно проживать свою жизнь без явной дискриминации? Я думаю, что даже в современном мире это очень трудно представить, не то что в жесткой патриархальности недавнего прошлого.

Хорошая версия событий закладывалась бы, если бы мама, вполне довольная своим положением и не испытывающая за него стыда или ограничений, транслировала дочери удовлетворение тем, что она женщина. Тогда на это можно было бы опираться как на хороший пример. С этим можно было бы идентифицироваться, вбирать в себя, как опору, на которой потом будут расцветать бутоны нашей женской индивидуальности. Но чаще всего мы в своем ближайшем семейном окружении в детстве этих примеров не имеем. Тогда стартовые условия, в которых развивается наша женственность, могут быть такими:

• Мать была слабой, безвольной, инфантильной или зависимой. И тогда дочь может законно не захотеть брать с нее пример для подражания. Возможно, она даже видит мать униженной отцом или социумом и хочет занять другое положение, выбирая в качестве моделей для идентификации мужчин.

• Подрастающая девочка видит, что мать разочарована, несчастна и не удовлетворена жизнью. В реальности это происходит по вполне понятным и зачастую банальным причинам. Например, когда мама по своей воле или по необходимости выбрала путь «служения» детям и семье. Из-за этого она не смогла реализоваться, проявить другие стороны своей личности, кроме как быть женой и матерью. В зрелом возрасте это неизбежно «догоняет» большинство женщин, которые горюют по упущенным возможностям, попадают в жесточайшие личностные кризисы с переживаниями о жизни, прожитой зря. Девочка может стать свидетельницей этого и сделать свой вывод: «Если бы у мамы были такие же возможности, как у отца (мужчин), она могла бы стать более счастливой». Мы вольно или невольно хотим копировать модель того родителя, который удовлетворен своей жизнью. И это нормально.

• Мать была холодной, эмоционально недоступной, погруженной в депрессию или просто отсутствующей. К сожалению, нам не приходилось расти в сказочных условиях (как и многим поколениям до нас, безусловно). Большинство из моих клиенток говорят о тяжелых временах перестройки, когда их матери работали на нескольких работах, чтобы прокормить семью. Они, может быть, и хотели бы больше участвовать в судьбе своих дочерей, но просто не могли. И тогда отец мог стать единственным человеком в семье, с которым возможно было установить хоть какие-то близкие отношения. Все это как условие для установления эмоциональной близости и похожести на того, кто хоть как-то откликается на ее нужды.

• Есть еще одна тропинка, по которой мы приходим к отторжению женского: ложное, преждевременное взросление. По каким-то объективным причинам нам пришлось слишком рано повзрослеть. Чаще всего из-за травматических факторов. Например, кто-то из родителей умер и мы взяли на себя ответственность за кого-то из членов семьи. Или росли в ужасе детства с родителем-алкоголиком. Или так случилось, что родители по каким-то причинам отказались от статуса взрослого и передали нам свою ответственность. И не было шанса на поступательное психическое созревание, постепенное отождествление с гендерными моделями, в котором мы бы имели возможность учиться и выбирать. Мы просто стали взрослым. Часто бесполым. Боящимся своих женских особенностей, которые становятся больше напоминанием о нашей опасной для жизни слабости, чем достоинством.