Александр Силаев - Философия без дураков. Как логические ошибки становятся мировоззрением и как с этим бороться?

А вот логики или этики, если их не придумают, – нет. Тигр выскочит из кустов, а этика не выскочит.

Метеорит случится с любым невеждой, а логика не случится. Можно сказать, что жизнь данного невежды все равно не противоречит законам логики, и в этом смысле она есть. Но мы не можем показать на нее иначе, чем развернув понятие логики в его голове. Иначе у него нет способа ее ощутить. Метеорит при этом будет ощутим сам по себе.

Можно сказать, конечно, вслед за Платоном, что все существует в мире идей: логика, этика, математика. Но мы радикальные конструктивисты и номиналисты. Можно сказать, что мир идей существует, сказать никто не запретит. А еще можно сказать, что над нами парят невидимые и бесшумные драконы, или это просто излишние теории, что про драконов, что про идеи – они бесполезны и пусты: не позволяют делать эффективных предсказаний, менять мир, они нефальсифицируемы и чудовищно избыточны по содержанию. Наверное, хорошо, что был Платон и мышление о многих вещах началось с него, иногда важно начаться, и неважно с чего. Это был, наверное, гениальный человек (тот случай, когда философия в доме цивилизации была все-таки чем-то большим, нежели горшок с геранью). Но нам уже не нужны его идеальные драконы.

Можно еще очертить область философии как то, что возникает после определенных вопросов.

Что я должен делать? Что я могу знать? На что я могу надеяться? Если я что-то знаю, откуда я знаю, что я действительно это знаю? Если не знаю – как и почему я могу узнать? Что есть истина? Как понять, кто прав? Кому и почему можно верить? Каким универсальным правилам следовать? Кто я такой? Кем могу быть? Вообще, что есть Я? Что такое мышление? Сознание? Знание? Человек?

Это самые интересные и важные вопросы. Они, в отличие от предмета любопытства частных наук, касаются всех. И какие-то ответы на них есть у каждого. Ладно, сейчас было сильное заявление, скажем мягче. Каждый ведет себя так, как будто имеет свои ответы. На особом жаргоне это называется иметь в имплицитной форме. Мы ведем себя так, будто что-то знаем, но не знаем о своем знании. Но это не так важно, знаешь ты о своем знании или нет.

Главное, как себя ведешь, это и есть реальное знание. В этом смысле все люди философы. Только обычно плохие.

Если считать, что философия это то, что задает вопросы, тогда она – самое интересное и важное занятие. Скорее запишите нас в этот кружок. Я б в философы пошел, пусть меня научат.

Беда в том, что веками задавая самые интересные вопросы на свете, философия давала плохие ответы. Мы очень уважаем эти вопросы, но ответы… Начали с главного, а дальше что попало. Если брать эту стадию, то выпишите нас из кружка.

Двойственное отношение, но по-другому никак.

Волнуют ли нас судьбы философии? Ну как сказать…

Странно быть патриотом слов. Волнуют судьбы некоего типа знания. А как этот тип называется – дело десятое.

Переживать за судьбу философии означает переживать за то, как употребляется определенное слово. Да употребляйте, как хотите. Битва за словарь – это дешевая битва.

Вот смотрите, мы привели разные варианты того, что бы это значило. В одном варианте это важное и личное дело, в другом – ерунда. Но какие слова ни используй, важное и личное дело никуда не денется, а ерунда не перестанет быть ерундой.

Давайте предположим, что в битве за слова победит альянс глупцов, паразитов и случайных прохожих, ошибившихся дверью. На кафедрах философии станут преподавать какую-то унылую ерунду. В учебниках напишут глупость. Ну и что? Это будут просто люди другой профессии (если это можно считать профессией), какое нам до них дело? Испарившись в одном месте, вряд ли важное нам знание растворится бесследно – скорее всего, осядет в других местах, возможно, под другим именем. Будет слово «когнитивистика», например. Со временем все привыкнут к тому, что философ – это балабол на содержании госбюджета по старой памяти, а когнитивисту можно доверить важное дело. А если битву за понятия выиграет лучшая партия, важное дело можно будет доверить философу и не звать когнитивиста (кто это вообще такой?).

Возможно, испарившись на одной кафедре, та же самая рациональность про то же самое осядет на соседних. Мы упомянули два варианта для эмиграции – логика и психология. Это соседние дружественные страны, и они, если придется, примут беженцев.