Илай Колесников - Овес и мадагаскарские звездочки

Обязательно в его сне, а это были в первую очередь сны, происходило такое событие, которое сталкивало его, Димку, с чем-то необычным, новым, что сильно горело желанием вступить с ним в контакт. Будь это сама жизнь, старушка неподалеку, или даже и старушка в образе самой жизни… Но что это на самом деле, полчаса тишины для настоящего художника! Набросок всегда почти завершался за это время, и даром все остальное. К тому же, был какой-то шарм в постоянных прерываниях его действий жизнью. Как минимум это одно уже говорило Димке, что он на правильном пути. Но вот и сегодня не стало исключением. Когда он делал, наверное, уже шестой круг по кварталу, где расположена Эйфелева башня, Димку остановил сухощавый, чернокожий молодой человек. Как это и бывает во снах, тут отсутствовала привычная логика. Но от этого ситуация становилась только краше, ведь, по сути, отсутсвие логики-это лишь выход понятия логики на новый уровень. Сухощавый парень предлагал Димке поторговать каштанами. Не то чтобы ему так хотелось, но Димка понимал, что если чуть ли не вторая реальность решила вступить с ним в контакт, то лучше не отказывать. И он согласился. Похоже, моложавому человеку это было вовсе не все, что нужно, и он не отставал. Он все чего-то силился проговорить на французском прямо на ухо Димке, а тот, в свою очередь, тоже на французском, зазывал очередного покупателя попробовать каштан. Выглядело, будто негр ему что-то нашептывает, а Димка ретранслирует это покупателю. Или что этот негр подсказывает Димке, как лучше покупателя обдурить, а Димка в это время виртуозно отвлекает внимание. Несмотря ни на что, уже пара человек довольными уходили от прилавка, уплетая каштаны. Сам бы Димка ни за что не стал их пробовать, хоть и знал, что Париж славится экстравагантными, но очень, очень необычными блюдами.

***

Как оказалось несколько позже, все было намного прозаичнее: оказалось, за негром ведется погоня, из полицейских-самая настоящая погоня. Ничего особенного, в таком городе, городке, как Париж, но все равно неприятно. Ему лишь надо было оставить на кого-то лавочку, ведь погоня-погоней, а работа и прибыль по расписанию. И негр не придумал ничего лучше, чем оставить свою лавку с каштанами на попечительство Димки. Когда же появилась полиция, настоящая, между прочим, жандармерия, где все, как и полагается, особенно по фильмам о Франции, ни черта не смыслят в погонях, Димка как раз дописывал последние строчки стиха у себя в голове. Когда появилась жандармерия, он размышлял над тем, что все в его жизни скоротечно. Что так и вся жизнь, словно поездка во сне в Париж, не запомнится ничем интересным, разве что странным обязательством, данным абсолютному незнакомцу, и погони, увиденной впопыхах, не проливающей свет ни на что, кроме сути человеческой. Одно успокаивало Димку-стих, хотя бы стих в этой буре вещей получился сегодня отменным и был похож словно на лимонад, который по такому празднику позволил себе купить Димка за столиком одного из ресторанов неподалеку. Место было на веранде, и, вкушая аромат мяты, черники, и еще чего-то прекрасного, Димка, помешивая палочкой жидкость в своем стакане, начинал даже радоваться, а не печалиться, что жизнь такова, какова она есть. Он начинал понимать, сколько поистине новых, никому не известных возможностей предоставляет ему его особенность-способность перемещаться во сне. Как минимум, он может заглянуть в гости к любому человеку в мире, и ему за это ничего не будет. Хотя Димка и не старался проверять из ряда вон выходящие вещи, ведь сны все же были реальны. Это сегодня он в первый раз в жизни ограбил. Да и то, потому что негр этого заслужил, да и неизвестно еще было, не за то ли, что он куда-то дел истинного продавца каштановой лавки, за ним гнались. А Димка взял себе только то, что непосредственно получил в руки, пока работал, и на эти деньги теперь самозабвенно пил лимонад.

***

Овес в этот хмурый, поистине исполинский, но в то же время чуть страдающий парижский день не нашел для себя ничего лучше, чем приземлиться в Аэропорту Шарля Де Голля. Посадка прошла успешно, и за ее время он даже почувствовал жизненный подъем, ведь вместе с посадкой в Париже он словно перенесся на два года назад, когда впервые в жизни отправился в путешествие. Уж непонятно, Димка ли способствовал таким переменам в жизни Овса, светя в иллюминатор ярко, улыбчиво, или вовсе нет, но факт оставался фактом: Овсу было сейчас двадцать пять, и ни днем меньше. У Овса сегодня был день рождения. В связи с этим ему выдали внеплановый выходной в Париже и настоятельно рекомендовали прошвырнуться там и отдохнуть, как следует, ведь Овес был, все же, одним из лучших пилотов авиакомпании. Так и вы, дорогие друзья, если только мастерски освоите свое дело, никогда не станете иметь отбоя от желающих угодить. И Овес, в этот раз, потому что действительно переутомился, вышел и отправился неспешным шагом вдоль цветущих розовым деревьев и небес, солнечных, но дождливых. Он до того устал от всей мирской суеты, что хотел сейчас просто посидеть у Нотр Дама, еще не сгоревшего, посидеть, наслаждаясь процессом восстановления сил, если было можно так выразиться, в человеческом организме.