Артем Шустин - Человек, который пророс через бетон

Мы начали делать гараж, когда мне было двенадцать лет, а закончили, когда исполнилось шестнадцать. Все эти годы каждое лето мы с отцом пропадали на стройке. Часто уходили ранним утром, а возвращались домой поздно вечером. Наверное, это кажется каким-то безумием: делать бетонные полы и перегородки в гараже четыре сезона подряд? Сейчас мне тоже так кажется. Причина затяжного строительства заключалась в том, что у нас не было строительных материалов. От прежних владельцев нам досталось 30 мешков цемента, который и решили использовать по назначению. Только была проблема: этот цемент лежал в яме гаража уже несколько лет и совсем окаменел. Я ставил окаменевший мешок в ржавую ванну и, предварительно содрав присохшую бумажную упаковку, разбивал эту глыбу молотком на мелкие кусочки. На один мешок уходило несколько часов работы. Цементная пыль толстым слоем покрывала мою кожу, она была везде – в носу, глазах, ушах. Приходилось работать независимо от того, какая на улице стояла погода: шел дождь или палило солнце. В жаркие дни это было особенно невыносимо.

Доски, песок, камни и вода доставались немного легче, чем цемент. Доски находили б/у, где придется. Камни собирали вокруг гаражного кооператива, а песок у дороги, которая проходила недалеко от гаража. Вода находилась примерно в двухстах метрах, в большой емкости, глубоко вкопанной в землю. Здесь мне пригодилась веревка, я привязывал ее к ручке ведра и кидал его в воду. Когда ведро наполнялось, вытаскивал и переливал воду в другие ведра, которые относил в гараж. И так много раз в течение дня. Вечером, когда я уставший и грязный возвращался домой, мама согревала для меня таз воды (летом у нас в городе всегда отключали горячую воду) и поливала меня из ковшика, помогая смыть строительную грязь.

Во время этого затяжного строительства во мне кипели обида, злость и ненависть. Я не понимал, почему другие дети делают то, что им нравится, а я на своих каникулах целыми днями работаю в гараже? Мечтал, что когда-нибудь все это закончится, я вырасту и стану сильным и независимым. Представлял себя в будущем успешным человеком. Хотел зарабатывать столько денег, чтобы больше никогда не было так унизительно тяжело.

Чувство обиды долго сидело во мне и покинуло, наверное, лишь годам к тридцати, когда я осознал, насколько ценным был для меня этот детский опыт. Вспоминая то время, я понял, что именно тогда почувствовал себя готовым к любым жизненным трудностям. Сейчас я искренне благодарен отцу за то, что он помог мне обрести невероятную силу жизни и выносливость. Он никогда не считал меня ребенком, которого нужно оберегать и жалеть. Такое отношение в итоге очень сильно укрепило меня как личность.

В те годы я начал много размышлять о жизни и приходить к каким-то своим умозаключениям. Я безумно любил рыбалку и был по-настоящему счастлив, когда мне выпадала возможность посидеть с удочкой на берегу озера, вместо того чтобы надрываться в гараже. Именно тогда я научился ценить моменты радости и осознал, что каждый миг жизни бесценен.

Очень часто люди забывают, откуда они пришли и какие испытания проходили в прошлом, и от этого не могут полноценно ощутить всю радость настоящего. Нам постоянно чего-то не хватает, всегда настоящее недостаточно хорошо, чтобы радоваться ему здесь и сейчас. Но если помнить, с чего ты начинал, чего был лишен, какие трудности испытывал в своей жизни и каких результатов добился на данный момент, то будет намного легче ценить то, что имеешь сейчас. Воспоминания о детстве не огорчают меня, напротив – они наполняют меня силой, чтобы двигаться вперед к поставленным целям. А четкое понимание, что я не хочу возвращаться в прошлое, помогает увереннее двигаться дальше.

ПОСМОТРИ СТРАХУ В ГЛАЗА, ИЛИ В СПАЛЬНЕ С КАРЕЛЬСКОЙ ГАДЮКОЙ

Кроме умения много и тяжело трудиться, я вынес из детства еще один очень полезный навык – научился избавляться от страха. В детстве и в подростковом возрасте у меня были страхи и комплексы, как у любого нормального ребенка. Одной из моих детских фобий была боязнь соседской болонки. Когда мне было лет шесть или семь, она пыталась наброситься на меня, и с той поры каждая встреча с ней вызывала у меня леденящий ужас. На улицу ее выпускали без поводка, и я цепенел каждый раз, когда она с лаем приближалась ко мне. Просил хозяина собаки посадить ее на поводок, но он лишь смеялся. Собака чувствовала этот страх и, едва завидя меня, со всех ног с лаем бросалась ко мне. Несколько раз мне приходилось убегать и захлопывать за собой дверь в подъезд, чтобы она не догнала и не покусала меня.