Дмитрий Семеник - Примириться с болезнью

В большинстве случаев боль связана с какой-то моей подлостью, неправдой, которую я совершал в жизни. Но я могу не считать ее подлостью. Скажем, риск. Сколько людей рискует своей жизнью ради адреналина, ради каких-то острых ощущений? Тебя для другого рождали. Если ты защищаешь кого-то, то пожалуйста – рискуй, а просто так, от скуки, играть своей жизнью ты не имеешь права. Если глубоко посмотреть, ведь и курение, и выпивка нужны людям тогда, когда им скучно. Я убежден, что человеку влюбленному, обладающему взаимностью, некогда затягиваться папиросой. А когда с любимым стало скучно, когда не хватает добрых чувств, тогда нужно их усиливать водкой или еще чем-нибудь.

Поэтому, в подавляющем большинстве можно увидеть тот путь, которым мы наши болезни усиливаем. Когда мы смеялись или были равнодушны к чужой беде – к нам это вернется. То, чего ты желаешь другому, вернется к тебе.

– Чтобы освободиться от этих грехов, которые, скорее всего, являются глубинной причиной нашей болезни и боли, нужно перестать их делать и раскаяться в них?

– Есть одно таинство удивительное в Церкви, которое признает болезнь и телесную, и духовную – таинство исповеди. Если бы я умел исповедоваться до конца, честно, то Бог бы меня на этом же месте исцелил. Я вижу, что не могу этого сделать, душу свою не могу открыть. Понимаю, что многих грехов в своей жизни я не помню. Я беспомощен, я даже не могу высказать, что я творил. И я тогда иду на Таинство Елеопомазания, где мы просим многократно, чтобы ведомое и неведомое из моей жизни ушло, забытые грехи простил Бог. Но здесь опять есть камень преткновения – взаимность. Если я согласен так для себя просить, я должен просить и для других, и уметь прощать их за ведомое и неведомое. Мы обычно в этих просьбах бываем односторонни: «Мне-то подай – а про этих я думать не хочу». Милость дается только тем, кто сам постоянно оказывает милость.

– Если боль напоминает человеку о его грехах, зачем нужно рассматривать эту боль как какую-то злую силу?

– К боли нужно двояко относиться. С одной стороны знать, что она противоестественна, а с другой стороны сказать: «Спасибо тебе. Если бы не было тебя, я бы никогда не вспомнил, что я бывал подлецом». Поклониться даже ей можно.

Боль – это уже некая данность, может, даже некий мой друг. Для многих дико это прозвучит. Когда приходит секунда, которая освобождает тебя от боли, если сказать: «Боль, спасибо тебе» – это очень сильно помогает в дальнейшей жизни.

– Некоторые люди от тяжелых страданий болезни жаждут уже любого ее прекращения. Хотя бы и вместе с жизнью.

– Я считаю, что терпение, которое только ждет, когда всё закончится, – это скорее малодушие и трусость. А есть терпение другое, которое говорит: на меня сейчас навалилась мука этой жизни, я сколько смогу – вытерплю. Как воины в Брестской крепости – окружены, сопротивление безнадежно – и всё-таки они сопротивлялись. А кто скажет, что зря? Хотя все умерли, их захватили и т. д., и ничем, казалось бы, не помогли. Человеку в болезни нужно ощутить себя такой Брестской крепостью, сказать: «Я не буду сдаваться наступающей тьме, я не буду ей подчиняться. Это великий труд, за который не платят. Я убежден, я благодарен тем людям, которые терпели хотя одно мгновение, они помогли мне». Как только мы сдадимся и скажем: «Всё, я согласен умереть, я больше не могу терпеть эту боль» – боль этого мира хлынет на меня и на других.

Я убежден в глубоком единстве людей, и я уверен, что человек, который не сдается, а сопротивляется какими-то, даже самыми слабыми своими усилиями – он дает мне неоценимую услугу – он защищает меня от той тяжести, которая обязательно ляжет и на меня.

Многие люди замечали, насколько легче им жилось, пока у них были живы родители, особенно отец. Пусть с отцом они поругались, пусть они враги, пусть они прокляли друг друга, пусть один живет на северном полюсе, а другой на южном, умер отец – и детям становится тяжелее. То, что он нес в этой жизни, то, чему он сопротивлялся, теперь ложится и на них. Есть эта тяжесть, несение ответственности перед жизнью. Одно дело, когда есть тот, кто тебя покрывает – хочет он того или нет, но он покрывает, пока жив, – и другое дело, когда ты встаешь лицом к лицу с этой тяжестью.

То же самое и с болезнью. Если человек согласен не подчиняться болезни – он делает мне великое, он мою жизнь избавляет от тех страданий, которые усугубят моё положение. Спасибо ему. Там, где есть борьба, обязательно есть Бог. Если он не уступил борьбе, хотя бы какое-то время – для меня, безусловно, это Божий человек. Человек, соглашающийся терпеть болезнь и не умереть сразу, для меня это человек, который стоит на стороне Бога и трудится ради света.