Владимир Древс - Сердце Льва. Как перезагрузить жизнь и понять, кто ты такой на самом деле

Почему в 33 года у меня произошло внутреннее разрушение? Потому что большинство идеализаций, представлений или ожиданий «как должно быть» сломались. Всё пошло не так, как я хотел. Депрессия зачастую возникает из-за того, что у человека лопаются представления о том, как должно быть, и он не знает, что теперь с этим делать. Я помню, когда читал эту книгу, началось моё излечение от психологической боли. Меня лечило осознание причин моих ошибок. И вот, в тот самый момент, когда мне становится легче, я вдруг беру телефон и звоню ей.

Давай ещё раз вернёмся к этой истории, ведь там очень много интересного. А сейчас предлагаю вернуться на пару шагов назад в моё прошлое, чтобы понять, как и почему в моей жизни произошли эти ошибки. Когда мы видим чужую боль и что к ней привело, можем лучше понять и свою жизнь.

В детстве я очень любил фильм «Семь нянек». Там из детдома взяли одного пацана, он был ужасный врун. Ну просто постоянно врал. Когда у него спрашивали: «Как ты до этого докатился?», тот отвечал своей излюбленной фразой: «Ой, дяденька, детство у меня было сложное. И я покатился. Катился, катился, катился, пока меня дяденька милиционер не остановил». Так часто отвечаем и мы. Не я такой, а жизнь такая.

В детстве я был спокойным, стеснительным ребёнком, не лез на рожон. Была в моём детстве пара трудных ситуаций, о которых я хочу рассказать. Нелегко об этом говорить, но, я думаю, во многих семьях был такой же трэш. Дай Бог, если моя история поможет не случиться в других семьях тому, что случилось со мной, в моей семье.

Я не помню, сколько мне было тогда лет, но была такая ситуация. Мы шли втроём: папа, мама и я. Вроде я у папы на плечах сидел. Родители были выпившие, из гостей откуда-то мы шли. До сих пор помню, что мне это тогда казалось лицемерием, я не понимал, как такое вообще возможно! В моей детской голове это не укладывалось!

Папа обнял маму, поцеловал и сказал: «Я тебя люблю». А через пять минут, когда мы зашли домой, я помню, что она уже лежала на полу, а он бил её. Любимый папа избивал мою любимую маму. Мой детский мозг взорвался. Сначала я был в шоке. Подбежал, хотел разнять их. Папа меня сначала оттолкнул, тогда я залез на него, укусил, но он меня скинул, как медведь муравья. Не помню, чем всё закончилось, но это оставило в моей душе глубокую неизгладимую психологическую травму. Я был травмирован, потому что не понимал:

1. Как мой любимый папа может бить мою любимую маму.

2. И самое главное, что я не мог понять своим детским мозгом: как человек, которого я люблю и которому доверяю, может сказать маме «я тебя люблю» и через пять минут её бить.

В детстве то, что нас шокирует и чему мы не можем найти объяснение, может нанести нам глубокую психологическую травму. К примеру, ребёнок не понимает, почему папа ругается с мамой и думает, что во всём виноват он. Или папа с мамой разошлись. Как же так? Значит, я не нужен папе? И ребёнок растёт с сознанием жертвы и ярко выраженным желанием доказать свою полноценность (что он хороший) окружающим.

Помню и ещё одну яркую ситуацию: папа бил моего родного брата, то есть своего старшего сына. Брат старше меня на шесть с половиной лет. И папа его не просто бил, а избивал шлангом. При этом мама стояла в стороне, и это мне тоже было непонятно.

Почему она не могла оттащить папу? Почему не защищала брата? Помню, как я визжал, орал, у меня была сильнейшая истерика. Я забился под свою кровать, испытывая два сильнейших страха одновременно.

Первый страх – за брата. Было обидно и больно за то, что били моего брата. Причём моего любимого брата бил мой любимый папа. А моя любимая мама стояла в стороне. Ну а я, будучи маленьким ребёнком, всё это наблюдал и не мог помешать.

Второй сильный страх заключался в том, что папа будет бить и меня.

Следующая яркая ситуация, которая оставила в глубине моей души сильный отпечаток: это когда брат бил меня. И бил не наедине, а при своих друзьях. У них, наверное, был переходный возраст, надо было как-то самоутвердиться. Его друзья мне что-то говорили, хамили, а я отвечал. И, наверное, им мои ответы казались дерзкими, за что я сразу же получал от брата. Бил он меня по рукам и ногам. Я плакал, а брат за это постоянно называл меня нытиком. До 14 лет он меня постоянно унижал, смеялся надо мной, издевался. Для меня это тоже было лицемерием. Как это так? Мой любимый брат не защищает меня, а, наоборот, бьёт при своих друзьях. А ещё у моего брата никогда не было времени со мной поиграть. Скорее всего, из-за того, что он был на шесть с половиной лет старше меня и ему было неинтересно играть с малышом. А я всегда так ждал его.