Владимир Леви - Любить значит догадываться

Иллюзии были, как же без них. Долго верили в революцию и в народ, в возможность построения в России справедливого и счастливого общества. Иллюзии испарились, но и после этого бежать из своей страны никуда не хотели. Дед Аркадий 56 лет отроду пошел добровольцем на Великую Отечественную, начал солдатом-артиллеристом, вернулся майором, с ранениями, оглох от контузии. Бабушка Мария погибла на боевом посту врача эвакогоспиталя… В общем, понимаете. Не чужой я здесь. Если даже судьба загонит куда-нибудь далеко, а родные места затопятся зловонным болотом, – останусь своим.

Владимир Львович, если не секрет, какие профессии вы попробовали в жизни?

Смотря что считать профессией. Если – чем зарабатываешь, то это может быть и профессией, и не профессией.

Странно вспомнить: в школьной юности я застал еще время, когда в некоторых кинотеатрах фильмы сопровождались живой фортепианной музыкой прямо из зала, играли так называемые таперы. А я в то время, с восьмого класса по десятый, уже продвинулся в фортепианных импровизациях и организовал полуподпольный джаз-бэнд.

Однажды на школьных каникулах мы выступили в кинотеатре «Колизей» на Чистых Прудах, в том самом здании, где теперь располагается театр «Современник». После выступления ко мне подошел администратор кинотеатра и предложил поработать у них тапером для сопровождения немых фильмов, они тогда еще иногда шли. Я согласился, было интересно, попробовал, получилось. Выдержал четыре или пять фильмов, заработал смешные копейки, надоело, сбежал. Опыт, однако, не пропал даром.

Подрабатывал в студенческие годы грузчиком, разгружал по ночам на железнодорожном вокзале вагоны с цементом. Работал с двумя дюжими ребятами, сокурсниками, бригада у нас была самодеятельная. Мешки с цементом мы быстро научились таскать не хуже грузчиков-профессионалов, работавших тут же. Но они получали за каждый мешок раз в десять больше и смотрели на нас, студентишек, со снисходительной усмешкой: тоже, мол, выискались конкуренты. Точно помню, что за одну из рабочих ночей я заработал ровно 17 копеек, по сегодняшним меркам это примерно 17 рублей.

За восемь месяцев пребывания на целинных землях Казахстана освоил несколько сельскохозяйственных занятий. Копнильщик, косарь, токовщик (кто на току работает), помощник комбайнера. Домики саманные строил, трактор научился водить.

Чуть позже, в последние годы студенчества и в аспирантуре, подрабатывал референтом-переводчиком с четырех иностранных языков. Трудился в реферативном журнале биологической и научно-медицинской литературы. Работал и с отдельными частными клиентами медицинской библиотеки, помогал им готовить обзоры иностранной литературы для диссертаций.

Несколько раз довелось побыть гидом-переводчиком с делегациями иностранных медиков. Немного преподавал: учил английскому языку студентов медицинского техникума, будущих фельдшеров. Педагогическое поприще не покатило: выглядел я тогда едва ли не моложе своих учеников, сразу понял, что английский им нужен как крокодилу подгузник, и энтузиазм мой быстро пошел ко дну.

В одном из одиноких юных путешествий довелось поработать на лесосплаве. Сплавлял бревна вниз по горной реке, это было в Карпатах.

Познакомился детально с устройством плотов, это дало многое для понимания некоторых основ жизни.

Уже будучи врачом-психиатром, одновременно работал литературным консультантом в журнале «Семья и школа». Читал письма читателей журнала и их произведения, отвечал на письма и отзывался на сочинения. В обязанности входило аргументированно и вежливо отказывать графоманам в напечатании их опусов. Работа тяжкая и небезопасная, хороший тренинг врачебного терпения.

Из медицинских профессий хлебнул немножко скоропомощной практики, а также в немалом объеме общую практику врача широкого профиля. В деревне, в глухих просторах Костромской области провел несколько лет среди людей, нуждавшихся во врачебной помощи во всех ее видах: был единственным дипломированным доктором на территории, равной по площади небольшой европейской стране, скажем, Бельгии. Кого и от чего только ни приходилось лечить: и детей с чем попало, и старушек со всякими недомогами, и помирающих старичков, и женщин-трудяг, и мужиков-алкоголиков. Платили либо спасибами, либо посильной натурой – яичками, деревенской сметаной, свежевзбитым маслицем, чем-нибудь с огорода. У меня-то ничего такого своего не было, кроме завозных консервов, круп и картошки, в один из сезонов сподобился посадить.