Джим Лоулесс - Иди туда, где страшно. Именно там ты обретешь силу

Мы пообещали себе, что будем честными, не так ли? Так давайте посмотрим в лицо реальности. Неопределенность нашего существования внушает ужас. Мы не уверены, что избежим наводнения, не уверены, что выживет наша компания, не уверены, что, проснувшись поутру, не обнаружим, что кто-то уже съел все хлопья…

Нам это не нравится. У меня в семье любят животных, и у нас живут несколько питомцев. Они не так протестуют против неопределенности. Они живут настоящим. Они не ведают о своей смертности. Они даже не в курсе, как беспорядки на Ближнем Востоке влияют на цену барреля нефти и что это обязательно отзовется на цене ипотеки.

Люди же питают отвращение к вакууму определенности. Мы ищем какую-нибудь определенность и наполняем ею вакуум.

Обычно мы заполняем вакуум разными правилами. Мы очень стараемся избежать ужаса неопределенности.

Мы, люди, как правило, добры к окружающим – и нам нравится, когда в нас нуждаются, нравится защищать других, – поэтому мы рассказываем им «что и как» и делимся своими правилами выживания. И мы описываем ужасы, которые подстерегают их, если они нарушат правила. Хотя мало кто когда-либо действительно встречался с этими «ужасами». Мало кому хватило мужества укротить своего Тигра, тщательно все спланировать и смело действовать.

А неопределенность – это ведь не только негатив и упущенные хлопья. Неопределенность подразумевает также вероятность, что странная идея обернется колоссальным успехом, что разговор с начальником приведет вас к управлению новым отделом и удвоению оклада, что через пять лет о вас напишут книгу. Большинство людей не желают увидеть эту сторону неопределенности. Тигр нападает прежде, чем они получают шанс.

Следует побороть страх и тревогу, чтобы увидеть и положительную сторону. Придется упорно работать, чтобы избежать подводных камней (которые обязательно будут, если вы откроете самого себя и перейдете с трибун на ипподром, чтобы активно участвовать в жизни). Не зря движение за «позитивное мышление» как таковое заработало себе репутацию раздутой панацеи. Оно не обращает внимания на ту часть позитивного мышления, которая касается страхов и тревог (ведь тогда люди не будут покупать руководства по самопомощи). Однако укрощение Тигра подразумевает совладание именно со страхами и тревогой. Это работа требует мужества и героизма.

Тут я должен добавить, что для некоторых последствия того, чтобы бросить вызов кодексу, созданному в прошлом, были – в том самом прошлом – очень реальными. Например, если в детстве человека жестоко воспитывали (в физическом или эмоциональном плане), стратегия выживания, созданная им, чтобы справиться с ситуацией, может зафиксироваться в его кодексе и влиять на взаимоотношения с людьми и на жизнь в целом, пока он не исправит свой кодекс, совершив прыжок в полную зрелость. Зачастую для этого требуется время и профессиональная помощь. Впрочем, это возможно.

Но почему это влияет на нашу карьеру? Потому что мы сомневаемся в своей значимости и в самих себе, мы сомневаемся в поддержке коллег. Мы боимся показать, кем являемся на самом деле. Мы воспринимаем вышестоящих сотрудников или своих клиентов как «авторитетные фигуры». Устаревший кодекс правил ясно сообщает нам, как вести себя, чтобы выжить.

Однако представьте на минутку, что, изменив кодекс, вы увидели, что коллегам приятно вас поддерживать и даже начальство стремится помочь вам (ведь вы заработали их уважение как равные им, независимо от названия вашей должности). Представьте, какая представилась бы возможность, если бы вы бросили вызов рутинному кодексу.

Мы пользуемся кодексом, чтобы найти в мире смысл. Мы прибегаем к нему, чтобы справиться с неопределенностью. Он служит нам схемой действий в отсутствие какой-либо другой надежной карты.

Тигр создает кодекс, призванный спасти нас от страха и тревоги, остаться в зоне комфорта, но при этом он лишает нас свободы и ограничивает. Как долго вы позволите этому продолжаться?

Когда я впервые обсудил свою идею установления британского рекорда во фридайвинге, все члены международной ассоциации фридайвинга, с которыми я разговаривал (кроме двоих), недвусмысленно выразили свое отношение к моим шансам на успех. Они учли свой собственный опыт и опыт других людей, смешали это со своими правилами в отношении ими же придуманных ограничений и создали кодекс, как действует фридайвинг. Однако никто и понятия не имел, как работает фридайвинг. Теории – да. Наука? Нет. Мы даже не знаем наверняка, помогает адаптация сердечно-сосудистой системы погружению или мешает.