Анатолий Некрасов: Как быть, а не казаться. Викторина жизни в вопросах и ответах

Знаете, моя мама очень боится за детей. Она почему-то уверена, что мы сами просто не можем жить хорошо, надо опекать. Брат привык и жить без мамы не может. Двойственная ситуация. Мама была очень обижена на моего отца за то, что всю жизнь прожила без опоры. Я не знаю, простила ли она его. Он просто был таким, каким был. Не мог быть другим, как, впрочем, и мой супруг. Надо помнить только лучшее в человеке, а остальное отпускать. Быть может, это они пришли к нам, чтобы мы разобрались в себе. Откуда нам знать истинное предназначение мужчин в нашей жизни? Я, например, благодарна мужу, он многому меня научил, дал жизнь моим детям, это уже много. А то, что не оправдал моих ожиданий, не его вина. Это я не знала себя, не видела. Быть может, мой брат реализует программу матери с её худшими ожиданиями? Быть может, свою?

Но здесь присутствует один момент, о котором я не могу не упомянуть. Забота о других, в своём роде, служит оправданием жизни мамы. Вроде не зря живу, нужна ещё. Такой вот перекос и нелюбовь к себе самой. Я вспоминаю фильм «Похороните меня за плинтусом», поставленный по автобиографической повести Павла Санаева. Такое навязывание собственной значимости и развитие болезней у дочери и внука в угоду собственной несложившейся судьбе.

Итак, я выросла в небогатой семье с пьющим отцом. Мать моя – очень хороший человек. Она работала учителем, одна тянула дом и семью. Во мне настолько сильно было впечатано слушать старших, даже в голову не приходило, что может быть иначе. Общественное мнение для моей мамы самый важный показатель правильности жизни. Я настолько была приучена на него опираться, что даже мороженое на улице съесть не могла. Я окончила школу с золотой медалью, поступила в вуз, на втором курсе забеременела. Мне было совершенно непонятно, как я буду жить дальше. Денег не хватало, и лучшим выходом из сложившейся ситуации для меня стало замужество.

О муже. Совершенно не приспособленный к жизни человек, как и я, в то время казался мне самым лучшим и самым любящим. Это сейчас, с позиции сегодняшнего опыта, понимаю, что я была самым лучшим выходом для него. Ему в принципе было всё равно, кто за него возьмёт ответственность, он выбрал вариант собственной значимости. Мама – директор школы, я – умница-красавица, на этом фоне он казался себе красавцем. Просчитал, как мной можно манипулировать. По принципу: ты бедная, ты ничего мне не дала. Мы, как дуры (я и мама), из кожи вон лезли, чтобы как-то оправдаться. Воспитанные на чистоте помыслов и совести, не могли взять в толк, что это чистой воды расчёт. Таких людей называют манипуляторами. Он в душе гордился, как хорошо всё сложилось.

Как я притянула этого человека? Я уже говорила ранее: мне в жизни нужно было восстановить прерванные женские начала. А ему – обесточенную мужскую энергетику. Вот жизнь и столкнула нас лбами. Могло всё получиться. Он не плохой и не хороший, он такой, какой есть. Очевидно, я приписывала ему качества, которых он не имел изначально. Вырос в семье, где мать была всегда виноватой. Она из детского дома. Первый муж его матери умер. Она осталась с дочкой на руках. Первый её ребёнок – сын – тоже умер. Тут появился мужчина, который взял замуж с таким грузом. В этом браке родились две дочери и долгожданный сын – мой муж. Болезненный в детстве, выхоженный старшей сестрой по матери. После родов у матери начался мастит, отец в это время пошёл налево. Понятно, что жену как женщину он просто не мог уважать, бил. До того доходило, что сами дети ходили к любовницам, отпрашивали папу. Да и это не всё. Его отец – уголовник. Начиналось всё с грабежа вагонов с продовольствием и мылом. Затем ещё несколько ходок, был приговорён к высшей мере наказания за убийство при отягчающих обстоятельствах, но взял групповое на себя. Его вытащил криминал. Вот с таким набором ко мне пришёл супруг. Стоит ли говорить, сколько задач предстояло решить нам, потомкам. Мужу нужно было не только восстановить мужскую энергетику, но и разобраться с криминальной энергетикой отца. Теперь я думаю, понятно, почему люди опасаются брать детей из детского дома. Воспитание в данном случае не будет играть определяющей роли, дети должны решить свои задачи. Хорошо, если взрослые, понимая это, им помогут. Зачастую всё наоборот.

В детстве мать холила, пестовала, ни в чём не отказывала своему сыну, моему мужу. Она жила только для детей, во всём себе отказывала (как и моя мать), что потом сказалось на жизни сестёр. Все они отказывали себе в питании, женственности, жили для детей. В итоге у обеих из трёх сестёр мужа тяжёлая онкология. Жизнь дала знак: обрати внимание на себя или умрёшь. Отец умер, когда ему было около шести лет. Мать мужа умерла от тяжёлой онкологии во время его службы в армии. Он вернулся из армии в пустой дом. У сестёр свои семьи. Куда деваться? Ему так нужна была мама. Но если взглянуть более пристально, можно увидеть, что наши интересы совпадали. Я решала свою задачу через него. Перешла от мамы к мужу, так сказать. Таким образом, два психически незрелых человека стали строить семью. Мне было восемнадцать, ему – двадцать один. Моя дочь выступает против ранних браков. И она права. Впрочем, может получиться, если вместе пройдут трудности, не упрекая друг друга.