Нурали Латыпов - Бигуди для извилин. Возьми от мозга все!

Ещё один важнейший вопрос: какую роль в процессе мышления играет человеческая речь. В качестве опорного можно принять утверждение: потенциальная возможность говорить зависит от генетических факторов, а реальная речевая продукция — от опыта. Что первично в этом процессе взаимообогащения и взаимосоздания — трудно сказать. Определённая логика есть как в утверждении Н. Хомского, что мозг создал язык, так и в тезисе «язык создал человеческий мозг» (Д. Дикон). Наверняка можно утверждать лишь: процесс мышления сложно зависит от внутренней речи — научно говоря, от соотношения «вербализованных и невербализованных слоёв мысли» — и речи, как таковой вообще (Л.С. Выготский и Ж. Пиаже).

«Последние исследования показали: неандертальцы нам родственники. Хотя в этом долгое время сомневались. Как-то страшновато было представить, что сотни тысяч лет назад на планете жили одновременно разные хомо. Представьте: есть кошка и некая НЕДОкошка. Она не лиса, не волк, она из тех же, но не вполне. Соседствовали разные виды хомо, и мы оказались самыми сильными и победили. Но почему НЕДОчеловеки (или «другие человеки») погибли? Ясно, что мы их переиграли, в том числе и с помощью языка. Гомо сапиенс научился разговаривать звуками, а неандертальцы, насколько нам известно, освоили только язык жестов.

Самое виртуозное, что у нас есть это язык. Это сложнейшая система и устроена она так ужасно, что все лингвисты мира не могут с этим справиться, несмотря на все усилия». (Т.В. Черниговская).

При этом невербализованный уровень мышления относительно самостоятелен, хотя и испытывает постоянное и весьма существенное влияние и со стороны процесса вербализации, и со стороны уже хорошо оформленных словесно — как бы отшлифованных — Мыслительных структур. Но непременным компонентом мышления является «внесловесная мысль». Она объективно существует, записана в мозге в «кодах определённого типа, отличных от кодов внутренней речи» (Д.И. Дубровский). Иначе говоря, новое знание, оригинальная мысль зарождаются не в сфере внутренней речи (хотя и не без её содействия), не тогда, когда человек проговаривает, проборматывает свои рассуждения. Бессловесное, на уровне «мычания» зарождение нового хорошо известно поэтам и художникам, музыкантам и математикам.

М. Полани ввёл понятие артикулированных (получивших словесное, речевое оформление) и неартикулированных способностей человеческого мышления. Он полагал: неартикулированные — потенциальные — способности, благодаря которым человек превосходит животных и которые, создавая речь, объясняют его интеллектуальное превосходство, сами по себе почти незаметны. Артикуляция же — преобразование интуитивно ясной, но невыражаемой в точных речевых образах, информации — всегда остаётся неполной: как говорит Полани, наши словесные высказывания никогда не могут заменить немых интеллектуальных актов. Вместе с тем в интеллектуальном отношении мы очень многим обязаны артикуляции, хотя она главным образом занимается понятиями, а язык играет при ней лишь вспомогательную роль, Полани пишет: «понятия, предлагаемые речью, позволяют нам осознать как то, каким образом наша речь обозначает определённые вещи, так и то, как эти вещи устроены сами по себе».

Интересна интерпретация той же Татьяной Черниговской процесса освоения языка ребенком. Он приходит в мир, не зная про него ничего. Он должен все про него узнать. В этом ему помогает его мозг, благодаря генетической программе, которая знает, как вынимать из мира информацию. Теперь представьте, что ребенок должен овладеть языком тогда, когда его никто этому не учит. Вы можете возразить, что родители и все вокруг разговаривают. Но ребенок — это все что угодно, только не магнитофон.

Ребенок должен вычислить: что есть язык, а что не есть язык. Он слышит много разных звуков. Соседи сковородками кидаются, кошки мяукают, собаки лают, машины скрипят тормозами. Что из этого язык? Ему никто не говорит. Более того, ему никто не сообщает никаких правил ни про падежи, ни про окончания. Он сам пишет так называемую карту языка. Ребенок выполняет задачу, которую не могут выполнить лучшие лингвисты Земли. Как он это делает — Мы хотим знать. Стараемся из всех сил.

«Кроме того, ребенок окружен языком, состоящим из сплошных ошибок. Если сейчас записать мою устную речь — там будет масса сбоев. Не потому, что я неграмотная, просто язык «не то сказал». Ребенок же умудряется из хаотической информации вынуть правило. Только мощнейший компьютер, которым является мозг, позволяет ребенку это сделать».