Ангелина Могилевская - 5 душевных травм. Исцеление души и тела по методу Лиз Бурбо

Какими бы ни были обстоятельства, при которых ребенок почувствовал себя униженным, опозоренным, пристыженным, недостойным на физическом уровне, его рана пробуждается и углубляется.

Представьте себе, например, малыша, который играет со своими экскрементами, украшает ими всю кроватку или делает нечто подобное, не менее неприятное. Травма пробуждается, когда его начинают за это стыдить. Даже грудной младенец способен уловить отвращение родителей и почувствовать стыд и унижение. А разве не бывает, что женщина стыдится своей беременности?

Мой муж – отец моего единственного сына – никогда со мною не гулял во время беременности. Да и с сыном в первый раз вышел погулять, когда тому исполнился год. Он стыдился того, что у него образовалась семья, которой он не хотел. Как многие женщины в моей ситуации, я убаюкивала своего мужа, вместо того чтобы сказать: «Измени свое поведение или расстанемся». Когда наступил предел моему терпению, я рассталась с ним.

Каждое действие порождает противодействие. Мы не можем игнорировать вклад, который привносит сама жертва, и вместо того, чтобы извлекать соринку из глаза агрессора, мы должны открыть глаза каждому человеку: давайте не будем обвинять во всем окружающих, лучше сами перестанем быть жертвами. Ведь на самом деле человек с травмой унижения страдает, потому что стыдится и себя, и своих родителей.

Моя мама родила меня в 41 год во время войны, потому что думала, что вся ее семья погибла. Но папа вернулся, и старшие братья оказались живы. Я отчетливо помню, как стыдилась своих престарелых родителей: когда я пошла в школу, маме было 48лет, а папе 51 год.

Это был уже лысый мужчина со светлым пушком, который он приглаживал и старался причесать на пробор, чтобы длинные пряди – «заемчик» – прикрывали лысину. А мама – врач по профессии – никогда не делала маникюр, не красила седые волосы, собранные пучком на затылке, не применяла косметику, даже губы не красила… Старушенция какая-то! И это в то время, когда у моих одноклассников в основном были молодые и красивые мамы!

Знаете, когда я практически отработала этот стыд? Когда мамы моей уже не стало, а умерла она в полном здравии через 15 лет после папы, не дожив до своего 98-летия всего 40 дней. Вот хотя бы чем я могла бы гордиться: долгожительством своих родителей, особенно мамы. Ан, нет! Мне было уже самой немало лет, аявсе продолжала конфликтовать с людьми (и с собой, конечно), хотя это меня уже «достало».

Вселенная необычайно мудра! Однажды она создала такие условия для меня, в которых я чуть не умерла от стыда за саму себя. Ничего криминального или недостойного – запросто могу рассказать, но не сейчас. Благодаря обстоятельствам я смогла осознать, что продолжала подсознательно стыдиться и своих родителей, и себя. И тогда я получила подарок: мне представилась возможность провести замечательный ритрит – уединение – на острове в прекрасном доме на пару с кошкой. Никого больше! Целых восемь дней! Ни телевизора, ни книг, ни журналов, ни телефонов. Только я – один на один с собою и своими эмоциями, чувствами, мыслями.

Мне было стыдно, и моя травма унижения не просто «высунула голову», но вылезла целиком, притащив за компанию и все остальные. В результате я смогла переработать ситуацию в пользу для себя и по-настоящему счастливая вернулась домой.

Когда травмы отвержения и покинутости оказываются под давлением травмы унижения, душа ребенка делает свой выбор: оставить все как есть или начать бороться и доказывать свою правоту. Если более сильной оказалась травма покинутости, человек говорит сам себе: «Ну, уж нет! Никто теперь не сможет меня покинуть, где-то забыть или оставить, как ненужную вещь. Я сам буду все контролировать, все проверять и за всем следить!»

К сожалению, чем сильнее мы стараемся контролировать все вокруг, тем чаще нас обманывают и покидают. В результате травма покинутости только усугубляется: человек становится «предательски покинутым». Так появляется травма предательства.

Если глубже травма отвержения, то усиливается именно она. Чтобы не позволить себя отвергать, ребенок ставит перед собой цель стать совершенным: отличником, самым сильным, героем или самой красивой, стройной, гибкой. Человек начинает жестко контролировать самого себя – и получает новую травму – несправедливости.

Конечно, не всегда травма покинутости вызывает травму предательства, но если травма предательства есть, обязательно есть и травма покинутости. Такая же ситуация с травмами отвержения и несправедливости. Увы, сами по себе травмы не исцеляются – лишь усугубляются со временем… В свое время эта мысль меня просто убивала: если все так запущено, а я не могу с этим справиться, – неужели это значит, что все безнадежно?