Валентин Бадрак - Как воспитать незаурядную личность

Незримая связь между любящими родителями и обожаемыми ими детьми иногда может длиться всю жизнь или тот период жизни, в котором происходит становление личности.

На такую связь, когда мать, отбросив все, посвящает себя ребенку, указывают довольно часто. Например, именно так трактуют многие биографы роль Аврелии, матери Юлия Цезаря, которая своей главной жизненной задачей считала помощь сыну в его политической карьере. Аврелия жила интересами Цезаря, деликатно подсказывая ему, ободряя к тем или иным шагам. Но она никогда не оказывала на сына давление, не навязывала решений, так что ее вряд ли можно упрекнуть в чрезмерной опеке. Подмечено, что любовь мудрых женщин не ослепляет, а охраняет, помогая удержаться на орбите славы. Такая материнская любовь похожа на крылья ангела, способные вынести из пламени, вытащить из беды, в каком возрасте не находился бы ребенок. Но такая любовь неприменима, если цели слишком заземлены: возвышенное и вечное не может быть инструментом достижения преходящих, низменных целей. Тут было бы для сравнения уместно вспомнить Агриппину Младшую: сильная волей и на редкость отважная женщина жаждала, чтобы ее сын Нерон царствовал любой ценой, а она сама могла влиять на мир через послушного отпрыска. Оттого и результат вышел трагический. Это сопоставимо с благословением на одно из самых безумных и одновременно феерических решений Наполеона – поход на Францию с острова Эльбы. Одержимый, ослепленный жаждой властвования, Наполеон принял судьбоносное решение после откровенного разговора с матерью.

«Если человек в детстве был любимым ребенком своей матери, он всю жизнь чувствует себя победителем и сохраняет уверенность в том, что во всем добьется успеха, и эта уверенность, как правило, его не подводит» – эту цитату Зигмунда Фрейда повторяют, пожалуй, даже слишком часто. Но не упомянуть ее тут попросту невозможно. Фрейд недвусмысленно указывает на главный аспект успеха – раннюю материнскую любовь, которая, кажется, является самым сильным средством развития самооценки и готовности к решительным действиям. Детально разбирая на винтики жизнь самого основателя психоанализа, французская исследовательница и психоаналитик Лидия Флем утверждает: не кто иной, как мать, внушила своему упорному в учебе Зиги, что он гениальный ребенок. Эту мысль активно в течение довольно длительного времени закрепляла и его няня – вторая по близости к мальчику женщина, оказавшая заметное влияние на его развитие. Разве не перекликаются акты материнской любви у женщин, давших жизнь и воспитавших Цезаря, Гоголя, Теслы?! Такие разные виды деятельности и способы самореализации и такой единый механизм, используемый независимо от уровня, положения, образования матерей!

Проявления материнской любви нередко приближены к мистике, охватить и понять которую современный уровень развития еще не способен. Такой вот ангельской, оберегающей и необъяснимо функциональной любовью можно назвать отношение матери Дмитрия Менделеева к своему младшему сыну. Женщина, которая произвела на свет 17 детей (8 из них умерли в младенчестве), вела их по жизни с такой героической отрешенностью и настойчивостью, что в этом можно усмотреть поистине Божий промысел. Особенно оберегала Мария Дмитриевна младшего, контролируя его занятия и принуждая хорошо учиться. Раньше времени ухитрилась она отдать Митю в гимназию вместе со старшим братом (жена директора гимназии, рано умершего, она знала цену знаниям и образованию). Достойны восхищения ее попытки устроить сына в университет. Даже связи не помогли ему попасть сначала в Московский, а затем в Петербургский университеты – из-за существовавшего правила привязки к учебному округу. Родившийся и учившийся в Сибири, юный Менделеев мог рассчитывать только на Казанский университет. Большими ухищрениями, после долгих мытарств она наконец определила сына в Главный педагогический институт в Петербурге. Но и там не без определенных усилий – абитуриенты принимались раз в два года, она же сумела обойти и это незыблемое, казалось бы, правило. Ею двигала не только подвижническая любовь к сыну, будущему первооткрывателю периодического закона химических элементов, казалось, что она предвидела успехи в науке, которые ждут Дмитрия. Юноша, на которого положили столько трудов, уже не мог оставаться безвестным, не оправдать надежд матери. Хотя бы ради ее памяти – она ведь ушла из жизни тотчас по выполнению своей миссии по отношению к младшему сыну. В мае Дмитрий выдержал приемные экзамены в институт, а в сентябре уже хоронил любимую и совсем еще не старую мать. Ее образ стал заветным талисманом, ведя его по жизни, напоминая, что он должен оказаться достойным такой материнской любви. «Заряженность любовью» и ответственность за свою судьбу (за которую так долго боролась мать) дали ему в руки такой неоспоримый козырь, что сполна оценить его ученый смог только в зрелые годы. «Вашего последыша семнадцатого из рожденных Вами Вы подняли на ноги, вскормили своим трудом после смерти батюшки; ведя заводское дело, Вы научили любить природу с ее правдою, науку с ее истиной […], родину со всеми ее нераздельнейшими богатствами, дарами […], больше всего труд со всеми его горестями и радостями» – это слова ученого из посвящения матери.