Дэвид Ренсин: Не отступать и не сдаваться. Моя невероятная история

До тех пор, пока вы подготовлены и делаете все от вас зависящее, стыдиться вам нечего. Просто действуйте согласно ситуации.

В течение многих лет после окончания Второй мировой войны я часто вспоминал о моем пребывании в Японии, и в частности о Птице. Чтобы просто проверить себя, я время от времени представлял себе Птицу, которому удалось избежать наказания, и прислушивался к своим ощущениям. Ничего. Меня это больше не трогало.

Однажды какой-то мужчина из кинокомпании Universal Pictures спросил меня: «Вы простили японцев, но разве вы не осуждаете их за то, что они сделали?» Я думал об этих словах: настоящее прощение идет от сердца и не предполагает осуждения. Некоторые люди вроде бы прощают других, а сами продолжают думать: «Ах, этот сын такой-то матери, что он со мной сделал?» Но разве же это прощение?

Уж если прощаете, то нужно отпускать ситуацию.

В конце 1997 года продюсер CBS Драгган Михайлович готовил к выпуску небольшой тридцатиминутный фильм обо мне для Олимпийских игр в Нагано под названием «Великий Замперини». Как-то он позвонил мне и сказал: «Только не упадите со стула».

– Хорошо, сижу, держусь. Что случилось?

– Я нашел Птицу. Он жив.

– Что?!

Когда я возвращался в Японию в 1950 году, я заезжал в тюрьму Сугамо, куда заключили всех надсмотрщиков из лагерей для военнопленных. Я хотел встретиться с ними лицом к лицу, посмотреть им в глаза и предложить забыть старое. Я надеялся отыскать среди них и Птицу, но он исчез, и все думали, что он покончил жизнь самоубийством. На самом же деле Мацухиро Ватанабэ прятался долгие годы в лачуге в горах Нагано и смог покинуть ее только после объявления всеобщей амнистии.

– Да, мы нашли его и собираемся припереть к стенке и взять интервью. Вы хотите с ним встретиться? – спросил Драгган.

– Конечно, – ответил я.

Драгган выследил Птицу, позвонил ему домой и поговорил с его женой. Он поинтересовался, возможно ли взять интервью.

Она ответила, что муж болен. Через несколько дней Драгган позвонил снова. На этот раз жена Ватанабэ сказала: «Он в отъезде».

Тогда Драгган и его съемочная группа, в которую входил и заслуженный репортер CBS Боб Саймон, собственно, делавший репортаж о Птице, решили спрятаться и проследить за домом. Они обнаружили, что Ватанабэ подолгу гуляет недалеко от дома, и расставили камеры вдоль дороги. Еще одну камеру, совсем крошечную, спрятали в шляпе одного из членов группы. Когда Птица вышел, телевизионщики подошли к нему и, обращаясь через переводчика, поинтересовались, действительно ли он Ватанабэ.

– Да, я Мацухиро Ватанабэ, – ответил он. После соблюдения обычных формальностей он согласился поговорить.

Когда его спросили, знал ли он Луи Замперини, Птица ответил: «Ах да, Замперини-ка. Орымпи-ка. Самый лучший заключенный. Я хорошо его помню. Хороший заключенный».

– Хотите с ним повидаться?

К моему удивлению, он сказал, что хочет.

Когда интервью было в самом разгаре, из дома вдруг вышли сын и внук Ватанабэ и стали слушать разговор.

Боб Саймон спросил: «Если [Замперини] был таким хорошим заключенным, почему же тогда вы его так избивали?»

Ватанабэ очень плохо говорил по-английски, но все понял.

– Это он так сказал?

– Замперини и другие заключенные помнят, что именно вы были самым жестоким надсмотрщиком. Так как вы это объясните?

– Избиение у европейских рас считается проявлением акта жестокости, – начал Птица. По его словам, в некоторых случаях этого было не избежать. – Конечно, мне не отдавали конкретных приказов… Но насколько мне подсказывало личное чутье… Я обходился с заключенными как с врагами Японии. Замперини мне хорошо знаком. И если он говорит, что его бил Ватанабэ, значит, такое вполне могло иметь место.

Семья Ватанабэ была шокирована. Они не знали его истории. Их сильно расстроил тот факт, что пожилой мужчина пытается подобрать слова, чтобы оправдаться. Они прервали интервью и попросили съемочную группу покинуть дом и больше не возвращаться.

Я не могу винить их за это. Любой сын вне зависимости от того, прав его отец или нет, будет его выгораживать. Драгган перестал снимать, но спросил Ватанабэ, по-прежнему ли он хочет встретиться со мной. И тот снова ответил согласием.

Драгган попробовал устроить встречу, но сын был непреклонен, и Ватанабэ отказался. «Мистер Замперини наверняка хочет, чтобы мой отец стал расшаркиваться перед ним, бухнулся в ноги и начал просить прощения».