Борис Поломошнов - Химера воспитания

«Так что же, для того, чтобы избежать трагедии непонимания ребенка его родителями, им нужно разрешать ребенку ломать, кромсать, курочить подаренные ему дорогостоящие игрушки, или даже – чур нас, чур! – поощрять его в таких действиях?!», – вырвется у Вас, что называется, крик души .

Если Вас в этой ситуации больше всего беспокоит ее финансовая сторона, то тут-то как раз все просто.

Просто не дарите своему ребенку дорогостоящих игрушек.

Дарите дорогие .

Дорогостоящие – те, что стóят много.

В денежном выражении.

Безличном.

И – безразличном.

По отношению к Личности.

Маленького по росту и весу, малолетнего по возрасту, но уже Человека.

Дорогой же подарок – это тот, что по душе.

Личности.

Единственной и неповторимой.

Ведь, как сказал Генрих Гейне (см. его «Путевые заметки»), «каждый человек – это целый Мир, который вместе с ним рождается и умирает, и под каждой могильной плитой лежит Всемирная История», ведь ей пришлось славно потрудиться для того, чтобы появился именно этот – неповторимый и уникальный – Человек.

Дорогой подарок – это тот, воспоминания о котором как о совершенно ценном будут греть душу одариваемого.

Долго-долго.

Умение найти и сделать именно такой – дорогого стóит.

Но – и воздается сторицей.

Неспроста.

Потому что ой как непросто подарить именно такой подарок!

Чтобы был он действительно, что называется, по душе тому, кому он предназначается!

Потому что требуется для этого от дарящего и понять, и почувствовать то, что на душе у одариваемого.

В том числе и то, о чем даже сам одариваемый не знает, а только лишь испытывает смутное томление.

Именно такой подарок и делает честь Вам как дарящему, и вызывает неописуемую радость.

И у одариваемого, и у дарящего.

У последнего – радость свою , испытываемую от радости Другого – друга.

Каковым в данном случае является Ваш ребенок.

Как любил говаривать Марк Аврелий (см. его «Размышления»), «чужая душа – потемки».

И пребудет она для Вас именно в такой ипостаси до тех пор, пока не осветится исходящим от Вас светом любви, уважения и стремления к пониманию.

Только слияние воедино сей «святой троицы» дает эффект освещения душú Другого.

Ведь любовь без уважения и понимания – слепа.

Уважение без любви и понимания – бесплодно.

Понимание же без любви и уважения – бесчувственно.

По меньшей мере, наивно ожидать, что Ваш ребенок безоговорочно примет Вашу, взрослую систему ценностей, и тотчас же заменит ею свою – не-взрослую.

Речь должна идти не о досрочной замене одной из них в пользу другой, но о признании не-взрослым человеком права на существования системы ценностей взрослого человека, а обязательным предварительным условием для этого может и должно быть безусловное признание взрослым права на существование системы ценностей не-взрослого человека.

Желаемый Вами результат может быть достигнут только в такой последовательности, и ни в какой иной.

Хотите, чтобы Ваш ребенок Вас любил?

Хотите.

В таком случае – любúте его.

Не «за что-то», а просто потому, что он есть.

Со всеми его слабостями и недостатками.

Ведь все они даже не устранимы, а просто исправимы.

Вашим с ним взаимодействием.

Фактически – взаимосодействием.

Хотите, чтобы Ваш ребенок Вас уважал?

Хотите.

Тогда – извольте уважать его: не абстрактно, а вполне конкретно – в живых, жизненных ситуациях.

Проявляя свое уважение в совместных с Вашим ребенком взаимодействиях.

Прямо и непосредственно свидетельствующих о признании Вами прав, свобод и достоинств уважаемого Вами не-взрослого.

Хотите, чтобы Ваш ребенок Вас понимал?

Хотите.

Значит, соблаговолите понимать его.

Будьте так любезны.

И – не сочтите за труд.

Как бы сложно и трудно Вам это ни доставалось.

Сказанное – не поучение и не наставление.

Но – предложение и просьба одновременно.

От всех не-взрослых – ко всем взрослым.

Если хотите, это – призыв.

К принятию.

Того, что находится «по ту сторону» благоглупостей и благогнусностей.

Совершаемых взрослыми по отношению к не-взрослым.

Проявляющих себя в виде поучений и наставлений, нравоучений и запретов, то есть, всего того комплекса который, увы, и поныне принято называть Воспитанием , и который ничего, кроме комплексов, спровоцированных отчаянием бессилия противостоять диктату воспитующих , у воспитуемого не вызывает и вызвать не может.