Сергей Богданчиков - Происхождение марксистской психологии

В статье Теплова мы видим тот метод изложения дискуссии, который затем получит дальнейшее развитие в работах А.В. Петровского, Е.А. Будиловой, А.А. Смирнова и других авторов: хотя и признается, что у К.Н. Корнилова главным оппонентом был Г.И. Челпанов, их борьба, их дискуссионный диалог излагается, разъятый на две части: в одном месте излагаются взгляды Корнилова, в другом – Челпанова. Получается, что не столько Корнилов и Челпанов оценивают друг друга в ходе спора, сколько Теплов оценивает Корнилова и Челпанова, споря или соглашаясь с ними. Естественно, что в такой форме дискуссия практически не реконструируется, поскольку с самого начала все ясно: Корнилов – прогрессивный психолог-марксист, и уже поэтому, несмотря на все оговорки относительно его понимания и использования марксизма, он должен победить. Напротив, Челпанов – психолог-идеалист, представитель «старой» психологии, и уже поэтому он был обречен на поражение.

И все же статью Теплова можно считать одним из существенных вкладов в изучение не только взглядов Корнилова, но и взглядов Челпанова на проблему «психология и марксизм». Теплов явился первым, кто в конкретном историческом исследовании попытался изучить борьбу Корнилова (не только с Челпановым) в первой половине 20-х годов. Теплову удалось выйти на более высокий уровень анализа благодаря непосредственному обращению к первоисточникам – работам Челпанова и Корнилова. Большая историческая и теоретическая конкретность была достигнута Тепловым благодаря значительному сужению хронологических (1923-1925 гг., а не 20-е годы в целом) и содержательных рамок исследования (изучение борьбы за марксизм, а не всей совокупности психологических взглядов Корнилова и Челпанова).

В статье 1960 г. Б.М. Теплов впервые выдвинул и развил тезис о большой исторической значимости марксистских работ Корнилова 1923-1925 гг., что, по существу, входило в противоречие с оценками партийной резолюции 1931 г. Теплов также наметил путь изучения дискуссии, сопоставляя аргументы и контраргументы сторон. Кроме того, Теплов поставил вопросы о предпосылках, условиях, динамике и значении дискуссии и попытался ответить на эти вопросы.

В целом Теплову в значительной степени удалось подняться над ограничениями сложившегося к тому времени стереотипа в оценке идейной борьбы в советской психологии в 20-е годы.

А.В. Петровский в работах [47], [48] развил и конкретизировал те оценки К.Н. Корнилова, Г.И. Челпанова и дискуссии между ними, которые ранее были высказаны в работах Б.М. Теплова [72], [73], А.А. Смирнова [64] и других авторов. А.В. Петровский подробно излагает дискуссию по проблеме «психология и марксизм» на первом и втором психоневрологических съездах [48, с. 83-98]. Кроме того, к оценке взглядов Корнилова Петровский возвращается при изложении реактологической дискуссии 1931 г. [см. 48, с. 130-135], но уже естественно без соотнесения со взглядами Челпанова. По поводу позиции Челпанова автор указывает: «Основная задача, которую преследовал Челпанов в полемике, происходившей в период первых съездов по психоневрологии, сводилась к следующему: не допустить осуществления "реформы психологии в согласии с идеологией марксизма"» [48, с. 84].

Затем А.В. Петровский приводит приемы и аргументы Г.И. Челпанова, направленные на то, чтобы «преградить марксизму путь в психологию» [48, с. 84], и показывает их реакционную сущность [48, с. 84-88]. Подчеркнем, что при этом точка зрения Корнилова по тем же вопросам не приводится. Сопоставления нет. С Челпановым полемизирует не Корнилов, а сам А.В. Петровский. Свой анализ А.В. Петровский заканчивает словами: «Г.И. Челпанову не удалось остановить начавшийся процесс проникновения марксизма в психологическую науку, несмотря на всю его хитроумную тактику борьбы» [48, с. 88].

Общий результат борьбы А.В. Петровский оценивает в пользу К.Н. Корнилова, хотя при этом не может избежать двойственности при оценке концепции Корнилова (с одной стороны, Корнилов был марксистом, с другой – реактологом и плохо знал марксизм):

«Трудности развития советской психологии, которые отчетливо выявились в период борьбы на два фронта – против идеализма и механистического материализма – и которые усугублялись рядом теоретических ошибок Корнилова и некоторых других психологов, сотрудничавших с ним, ни в коей мере не могут заслонить значения борьбы последних с идеализмом Челпанова. Эта борьба была с успехом завершена психологами-марксистами в период Первого Всероссийского съезда по психоневрологии и последовавшей реорганизации Московского психологического института. Начиная с 1923 г., советская психология, освободившись от влияния челпановского эмпиризма и усваивая диалектико-материалистическую методологию, сознательно ставит перед собой задачу построения марксистской психологии» [48, с. 93].