Алексей Леонтьев - Становление психологии деятельности

А. Бергсон, ведя борьбу с материализмом, неслучайно именно вокруг этого вопроса о существовании различных и не сводимых друг к другу форм памяти, совершенно правильно, с нашей точки зрения, пишет: «В действительности существует только одно единственное средство отвергнуть материализм, а именно: установить, что материя совершенно такова, какою она кажется. Этим путем у материи отнимается все потенциальное, всякие скрытые способности, и явления духа приобретают независимую реальность». Это утверждение Бергсона прямо говорит о том, что наиболее желательная для идеалиста форма материализма есть материализм метафизический. Материя может обладать только физическими свойствами [27] Бергсон А. Материя и память / Пер. В. Базарова. Собр. соч. Т. 3. М., 1914. С. 64. – эта предпосылка обязательна для идеалиста Бергсона, ибо только при этом условии ему действительно удастся показать «иллюзорность всяких попыток выводить воспоминание из мозгового процесса» и объявить память независимой от материи.

А. Бергсон поставил перед научной психологией свою проблему о «двух памятях». Задача современной материалистической психологии заключается в том, чтобы разрешить ее, но не в метафизическом отрицании высших форм памяти путем механического сведения их к элементарному свойству органической материи – пластичности – или к еще более элементарному и общему свойству решительно всякой материи – гистерезису, а разрешить ее диалектически на основе изучения процесса развития памяти и перехода одних, низших форм ее в другие – высшие формы. Разумеется, однако, что само решение возможно только при условии разрешения в положительном смысле основного для психологии гносеологического вопроса: можем ли мы «противопоставлять себя своим переживаниям не в качестве духовно действующей личности, а в качестве простого зрителя» [28] Мюнстерберг Г. Основы психотехники. Ч. 1. М., 1923. С. 8. , т. е. могут ли служить для нас психологические явления таким же объектом изучения, как и явления вне нас лежащие, ибо именно решение этого вопроса в противоположном смысле приводит к гносеологической концепции Бергсона, составляющей неразрывное единство с его учением в целом.

Второй вопрос в психологии памяти, который непосредственно связан с господствовавшим в психологии воззрением на память как на некоторую абсолютную функцию или свойство, – это проблема специфического в памяти человека.

Всякая наука ставит себе задачу не только изучения того общего, что объединяет или сближает между собой явления, но и изучение того, что составляет их специфические особенности. Особенно большое значение вопрос изучения специфического приобретает в психологии, где мы встречаемся с одной и той же психологической функцией у животного и у человека, у ребенка и у взрослого, наконец у различных индивидуумов (дифференциальная психология). Вопрос этот в изучении памяти стоит в двух плоскостях: с одной стороны, поскольку мы имеем дело с вопросом о преобладании в каждом отдельном случае той или другой формы памяти, это – вопрос о взаимоотношении и сущности различных форм ее, который непосредственно связан с общим решением этой проблемы. С другой стороны, это – вопрос метода исследования , вопрос, неизбежно упирающийся в свою очередь в широкие, принципиально методологические предпосылки.

С помощью измерения общей величины тела можно, конечно, усмотреть особенности в этом отношении той или другой группы животных, но, разумеется, из этого еще нельзя вывести особенных черт, например, неполнозубых млекопитающих. Теоретические основы современной биологии предполагают исследования в совершенно другом направлении, которые только и могут привести к действительному установлению существенных , т. е. искомых особенностей. В этом смысле теория и общая методология той или другой науки целиком определяют coбoй не только интерпретацию и оценку материалов, имеющихся в ее распоряжении, но прежде всего определяют собой пути конкретного исследования.

Методы исследования памяти, созданные в эмпирической психологии и сделавшиеся в ней классическими, оказываются чрезвычайно характерными именно в этом отношении. В поисках таких приемов изучения, которые могли бы привести к установлению абсолютных законов памяти, эмпирическая психология обратилась к лабораторному ее исследованию на бессмысленном материале (Эббингауз, Мюллер). Запоминание бессмысленных слогов – вот та деятельность, исследование которой должно было привести к изучению памяти человека . Является ли функция, которая обнаруживает себя в этой деятельности, сколько-нибудь характерной для человека? Мы склонны утверждать, что она не только не характерна, но и в значительной степени лишена того значения для психологии памяти, которое ей приписывалось.