Борис Братусь - Аномалии личности. Психологический подход

Так, И. Т. Фролов, отмечая, что современная наука открыла многое в понимании биологического и социального смысла жизни и смерти человека, справедливо указывал на слабость в разработке индивидуально-психологических проблем смысла жизни, смерти и бессмертия человека, в отношении которых «нужны не только „чисто“ научные подходы… но и философские, то, что Л. Н. Толстой называл мудростью, отказывая в ней науке своего времени… Однако многие относящиеся сюда важные мировоззренческие, социально-этические и гуманистические проблемы, волнующие каждого человека, по-прежнему еще мало занимают науку. В результате мы оставляем открытой, неудовлетворенной значительную часть жизни человеческого духа…» ( Фролов И. Т. Перспективы человека. М., 1983. С. 304–305). Проблемы смысла жизни практически не затрагиваются ни в школе (на пагубность этого положения не раз обращал внимание В. А. Сухомлинский), ни в вузе. «Студент высшего учебного заведения (не говоря уже о школьнике), – констатировал Л. Н. Коган, – на протяжении 4–5 лет изучения общественных наук может ни разу не услышать слов „смысл жизни“» ( Коган Л. Н. Цель и смысл жизни человека. М., 1984. С. 243–244). Следует признать, однако, что с конца XX – начала XXI века положение медленно, но все же начинает меняться, что связано, в частности, с проникновением экзистенциальной психологии и христианской психологии, где категория смысла жизни играет центральную роль (см.: Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990; Ленгле А. Жизнь, наполненная смыслом. М., 2003; Христианская психология в контексте научного мировоззрения: коллективная монография / Под ред. проф. Братуся Б. С. М., 2017).

Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. XVIII. М., 1913. С. 220.

Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965. С. 348.

Есть два наглядных образа, олицетворяющих названные отношения к жизни. Первый принадлежит Б. Шоу, который сравнивал жизнь с великолепным факелом, врученным ему по эстафете предыдущими поколениями, а свою задачу видел в том, чтобы заставить этот факел гореть еще сильнее и ярче, прежде чем он передаст его другим поколениям. Этот образ противостоит другому и весьма распространенному пессимистическому сравнению человеческой жизни с полетом мотылька из тьмы во тьму.

См.: Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

В ангельском мире нет тьмы, в демонском – света. Только в человеке возможно смешение, и недаром так знаменита мысль Достоевского о том, что Бог с дьяволом борется и арена – душа человеческая.

Закрепившийся со времен Фрейда подход – обратный: изучение явных аномалий, патологии, специфики отклонений и понимание при этом нормы либо как отсутствия крайностей, либо как некоего приемлемого баланса отклонений, их удачной компенсации, не препятствующей адаптации индивида к социуму. Что касается непосредственных исследований тех или иных аномалий, то они, как правило, в очередной раз подтверждают старую истину, что «здоровье – одно, а болезней много», неисчислимы виды, подвиды и вариации психических уклонов и извращений. Кроме того, при внимательном анализе всегда можно обнаружить отнюдь не одни только признаки ущерба, негативные отклонения и симптомы, но и присущие каждой аномалии позитивные, лишь ее отличающие характеристики или их особое, специфическое сочетание. Всякое развитие не может быть лишь цепью потерь и ущербов, но обязательно и обретений, новообразований. Другое дело – какого рода эти обретения в аномальном развитии, какую роль они играют в судьбе человека, к каким поступкам и действиям приводят. (Некоторые иллюстрации к сказанному читатель найдет в гл. V и VI.)