Борис Братусь - Аномалии личности. Психологический подход

См.: Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Психология человека: Введение в психологию субъективности. 2-е изд., испр. и доп. М., 2013; Петровский В. А. Личность в психологии: парадигма субъектности. Ростов-на-Дону, 1996.

Рубинштейн С. Л . Проблемы общей психологии. М., 1976. С. 351–352.

«Любовь является единственным способом понять другого человека в глубочайшей сути его личности, – писал Виктор Франкл. – Никто не может осознать суть другого человека до того, как полюбил его. В духовном акте любви человек становится способным увидеть существенные черты и особенности любимого человека, и, более того, он видит потенциальное в нем, то, что еще не выявлено, но должно быть выявлено. Кроме того, любя, любящий человек заставляет любимого актуализировать свою потенциальность. Помогая осознать то, кем он может быть и кем он будет в будущем, он превращает эту потенциальность в истинное» (Психология личности: Тексты. М., 1982. С. 124). Пока любовь не открывает через любящего совершенств любимого, последний их не знает и не обладает ими. Любовь при этом становится не только первооткрывателем нового видения себя и мира, но и внутренним условием, мерилом глубины и силы его реализации, судьей, чье доверие воспринимается как дорогой, часто незаслуженный, неслыханный, неожиданный дар и обмануть которое поэтому кажется страшным.

Сомнения подлинной любви (подчас многочисленные и мучительные) могут относиться к ответности, силе, дальнейшей судьбе чувства, но самоценность объекта любви, его несводимость к средству, пользе, выгоде сомнению не подлежат. Любовь в принципе нельзя продать или обменять на что-то, ибо она погибает в тот же самый момент, когда свершается сделка, то есть когда она обменивается на нечто третье, вещное, теряя тем самым свою самоценность.

Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М., 1976. С. 373.

Гегель Г. Ф. Эстетика. Т. 2. М., 1969. С. 253.

Следует, конечно, отличать эту психологическую ответственность от ответственности юридической, которая понимается как обязанность, исполняемая в силу государственного принуждения или приравненного к нему общественного воздействия, тогда как добровольное исполнение обязанности юридической ответственностью не является (см.: Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976). Что касается сугубо конкретно-психологических аспектов изучения ответственного поведения, существующих здесь методов и основных проблем, то с ними можно познакомиться, прочтя монографию К. Муздыбаева (см.: Муздыбаев К. Психология ответственности. Изд. 2-е, доп. М., 2010).

Рубинштейн С. Л . Проблемы общей психологии. М., 1976. С. 351–352.

Об общепсихологических аспектах смысловой сферы личности речь пойдет в следующей, второй главе.

Фролов И. Т . Перспективы человека. М., 1983. С. 311–312.

Ясно, что речь идет о чисто человеческом, духовном измерении, категории вечности, то есть не о том, что определено самим по себе бесконечным течением времени, а скорее о том, что проступает сквозь время, способно свершаться в любой день и час. Или, напротив, не свершаться, исчезать в погоне за преходящим. И если последнее становится главной, превалирующей формой жизни общества, то говорят о наступившем безвременье . Физически время течет как обычно, оно может быть занято весьма разнообразной и кипучей деятельностью, теряется лишь связь с вечным, непреходящим, а значит – теряется подлинная связь, сцепление со всеми другими временами человечества, «связь времен». Само время имеет, следовательно, параметр, качество, соединяющее или разводящее его с вечностью, которая, будучи особой царственной, не нисходит сама, но шлет подданное ей время, наделяя его часто чрезвычайными, здесь и сейчас развертывающимися полномочиями представительства. Как любой посланник, такое время ценно не само по себе – его лицо может быть одним, другим, третьим. Главное – кого оно представляет, чей знак и символ несет. Время тем самым способно отразить вечность, как капля росы – небо. Вопрос в том – способны ли мы увидеть это отражение и – нечто больше – способны ли мы быть им, или – скромнее – послужить ему. Известна формула: «бессмертие человека в бессмертии человечества», однако человечество вечно не потому, что никогда не прекратит своего существования (гарантии тому нет), а потому и до тех только пор, пока борется, отстаивает, служит вечным, непреходящим ценностям и истине, постоянно и объективно испытующим нас, но вне нас не могущим олицетвориться и быть.