Александр Рязанцев - Мужество быть собой

А теперь я покажу вам наглядно, как эмоционально-психические

процессы влияют на формирующегося ребенка. На одном из своих семинаров мой учитель Георгий Платонов провел очень показательную игру, которая отражает все, что делает родитель с растущим ребенком. Я забрал ее в свою профессиональную копилку и пользуюсь ей как упражнением на своих семинарах по сей день. Представляю стенограмму.

А. Р. – Когда ребенок подрастает, становится более самостоятельным, он начинает ползать, да? И он, когда ползает, что делает? Все везде берет, тянет в рот. И тогда… Ради интереса, кто хочет быть этим ребенком? Выходи сюда (ред. приглашает участника семинара в центр комнаты). В руках у меня шесть шарфиков. Зачем я их взял, я сейчас вам покажу.

С. – У меня как раз ребенок сейчас ползает, все берет, хватает и тянет в рот.

А. Р. – И что делает мама, когда ребенок начинает ползать и все брать? С. – Я закрываю то, что опасно для нее. Она уже все исследовала,

что могла. Что делать нужно?

А. Р. – Да, мама делает все, чтобы, по возможности, ребенок не мог двигаться. Она создает условия, при которых он не может двигаться, создает для него границы (ред. завязывает шарфом ноги).

С. – Да, уже не так весело, конечно.

А. Р. – А потом ребенок что начинает делать? Все брать. И тогда мама что делает? (ред. завязывает шарфом руки)

С. – Я боюсь посмотреть на эту мать… Интересно, зачем шесть шарфиков.

А. Р. – Сейчас узнаешь. Итак, уже получился ребенок, которого ограничили в движении, которому связали руки. Потом что начинает ребенок делать? Он начинает спрашивать! И тогда добрые родители, в частности, тот, с кем он чаще общается – мама, ему говорят: «Слушай, помолчи, а» (ред. завязывает шарфом рот). Дальше что ребенок делает? Как вы думаете?

С. – Он что-то еще делает?

А. Р. – Он начинает слышать. Что говорят родители? С. – Подслушиваешь?

А. Р. – Подслушивает. И тогда мама что делает? Или папа – неважно. Она ему затыкает уши. Говорит: «Не слушай. Не подслушивай. Тебе нельзя». (ред. завязывает шарфом уши). Уже четыре шарфика. Видите?

С. – А что еще делает?

А. Р. – Потом ребенок начинает видеть! Что родители делают? Они говорят: «Так, не смотри, иди в свою комнату, нечего тебе тут делать». (ред. завязывает шарфом глаза). Как тебе? (ред. обращается к участнице игры).

С. – Золотое детство.

А.Р. – И последнее. Последнее, что они ему говорят (ред. просит приподнять руки): «Не чувствуй». Родители запрещают ребенку чувствовать. (ред. завязывает шарфом грудь).

С. – В смысле плакать?

А. Р. – Плакать, переживать, выражать свою боль. Они говорят:

«Перестань плакать! Прекрати это нытье. Ты уже достал своим ревом!» И к 14 годам вот такой примерно складывается портрет. (ред. показывает другим участникам на завязанного шарфами участника в круге).

С. – Богатый внутренний мир.

А. Р. – У ребенка в таком состоянии, с наложенными на него запретами, скованного в движении, возникает огромное количество фантазий: «Как я буду жить без этих родителей вообще!?»

А теперь я покажу вам, как понять, какая у «ребенка», стоящего сейчас в круге, проблема по жизни.

С. – Еще и проблема?

А. Р. – Сейчас нужно снять самую неудобную повязку. Какая у тебя самая неудобная повязка из шести? Попробуй почувствовать. Некоторым детям, кстати, так удобно жить: не слышу, не вижу, не чувствую.

С. – У меня липнут глаза и давит на грудь. А. Р. – Снимаем эти две повязки. Да. Грудь. С. – Хотя я на груди не чувствую, она меня… А. Р. – Напрягает?

С. – Напрягает.

А. Р. – Теперь какая из оставшихся четырех мешает больше всего? С. – На ногах.

А. Р. – На ногах. Снимаем с ног. Отпускаем. Из оставшихся трех? С. – На голове, вот эта – на ушах.

А. Р. – На ушах.

С. – Я на самом деле говорю, как будто у меня эта… А. Р. – Тоже, да? Снимаем со рта…

С. – На руках останется.

А. Р. – Проблема человека вот – связанные руки.

С. – Я что-то торопилась с груди снять. Я о ней думала много, и она меня беспокоила.

А. Р. – Скорее всего, она сказала: «Я ее не чувствую». Можно на груди оставить. Можно проверить – вернуть повязку на грудь.

С. – Когда надели, мне стало грустно-грустно. Я поэтому и беспокоилась…

А. Р. – Ну вот, собственно, эти две проблемы у человека и существуют: запрет на выражение чувств и делание чего-то, создание чего-то, на контакт с миром. Такая диагностика.

Теперь немного про безопасность и эмоциональную связь. Сейчас существует столько всяких теорий и заблуждений одновременно относительно того, как обращаться с детьми до года. Как следствие, возникают крайности в поведении и отношениях между мамой и ребенком. Одна – если брать ребенка на руки, то избалуешь его. Другая – нужно везде и всегда брать ребенка на руки, делать все по первому его требованию.