Александр Рязанцев - Хороший день. Рассказ

Этот обычный день 19 августа 1991 года был ничем примечательней других августовских дней на Урале. Погода уже не манила летней теплотой, но и осенней ее тоже назвать было нельзя, а работать ужасно не хотелось. Саша с надрывом стучал по клавишам машинки «Ятрань» из которой печально, будто пришедший сдаваться с повинной, свисал первый лист обвинительного заключения, точнее полупустой лист . Его молодой организм усиленно сопротивлялся работе после выходных дней и палец, реализуя этот инстинктивный бунт, соскользнул не на ту клавишу и фамилия обвиняемого «Погудин», рискнула превратиться «похудин», а рука автоматически ударила по-клавише «у». «Поху…?» Ситуация и язык слились в едином союзе, и, в пустом кабинет прокуратуры, прозвучало вытекающее из опечатки неприличное слово, заканчивающееся и-кратким, а вырванный из пасти «Янтаря» порочный листочек был тут же скомкан и отправлен в корзину, куда в очередной раз не попал, дополнив натюрморт у кучи вещдоков и прочего дерьма.

–А вот мне, Александр, не все равно, когда сотрудники прокуратуры ругаются матом в учреждении!

Саша вздрогнул. В дверях стоял силуэт женщины с авоськой, набитой садовыми грушами, как обезьянник людьми на 23 февраля. Антонина Ивановна не была безразличным прокурором и частенько заходила к подчиненным, без предупреждения, видимо стараясь их приучить к постоянному нервному тику, сопутствующему профессии.

–Здрасьте, Антонина Иванна.

– Из сада? – спросил Саша, указав на авоську с грушами.

–Из мавзолея, – громыхнула она, поставив Саше на стол авоську с грушами, – угощайся!

– Я поел, спасибо, -скромно соврал Саша.

–Ой, да ладно, – скривилась она, выложив на Сашин стол пару десятков груш, – А это что такое? – показала она на предмет неправильно-квадратной форме, упакованный в бумагу, опечатанную печатями прокуратуры.

– Нашли наши при на осмотре по Северову. Похоже на самодельное взрывное устройство. Мы же обсуждали. Экспертизу назначил, как мы решили. Сейчас повезу к взрывотехникам.

Антонина Ивановна, продолжая послеобеденный ритуал посещения подчиненных, кивнула головой и отправилась навещать другую челядь.

Рабочий день клонился к завершению, и Александр, не дождавшийся машины, на троллейбусе повез странный предмет экспертам. Положив голову на стекло, Александр немного стал дремать, как вдруг почувствовал чей то толчок и голос: «Парень, билет бери!»

Саша спокойно, с чувством внутренней уверенности, молча, раскрыл красную книжицу и услышал визгливый женский голос: «Ты что, пацан, надо мной издеваешься?

Саша удивленно сказал: «В чем дело, женщина? Прокуратура Союза ССР!»

Женщина заверещала: «А студент сраный, я тебе щас покажу прокуратуру. Ваня тормози, – крикнула она водителю, -заяц здесь!»

Поняв, что речь идет не об ушастом, а о нем, Саша развернул к себе собственную ксиву: «Твою ж мать, читательский билет публичной библиотеки вместо прокурорской ксивы взял!» И та и другая красные книжицы, не кочепыжного качества».

Качать права не было смысла, хмурый люд, ехавший в переполненном троллейбусе, угрюмо поглядывал на интеллигента в очечках с читательским билетом, ставшего причиной остановки троллейбуса и через минуту, помахивая сумкой с лежавшим в ней странным предметом Александр шел пешком к отделу внутренних дел.

В отделе взрывотехник, мельком взглянув на постановление, кивнул головой на Сашину сумку. Александр достал пакет из сумки и передал его взрывотехнику, который стал срывать упаковочную бумагу. Александр, отвернувшись, посмотрел в окно. Как же там был хорошо. Лучи солнца играли в листве деревьев, пели птицы. Вернув взгляд на взрывотехника, Саша увидел, что предмет, с которого взрывотехник снял упаковочную бумагу, выглядел как квадратный кусок пластилина, в который было утыкано много проводов, торчавших как иголки у ежика. А взрывотехник… Взрывотехника было не узнать. Он выглядел так, как будто увидел Медузу Горгону, причем такую, которая, не только победила Тесея, но еще и неприлично надругалась на ним.

Взрывотехник, ни слова не говоря, схватил Сашу за ворот куртки и, вытащил его из кабинета. Там он, быстро и доходчиво объяснил, что это самодельное взрывное устройство, скорее всего приводимое в действие дистанционно, механизм работы знаком только автору и Аллаху (взрывотехник был мусульманином) и этот «ежик» в любой мог рвануть, например тогда, когда Саша весело размахивал им сумкой по дороге в отдел внутренних дел или трясся в троллейбусе.