Мия Шерер - Подарки для души

Соня затихла и уснула, тихонько вздрагивая во сне. Я каждой клеткой тела чувствовала эту девочку. Я знаю, что она переживает. Ведь со мной всё было абсолютно так же. И да, я до недавнего времени так же, как она плакала и засыпала в руках незнакомцев, обративших на меня хоть капельку внимания, проявивших тепло и чуткость делом, словом… А, ведь мне далеко не 7…

Подул прохладный ветер, Соня зябко поёжилась, и я полезла в сумку за шарфом, чтобы накрыть её, рассматривая черты её лица и улыбаясь. Так же, как она видела черты своей мамы во мне, я видела в ней черты себя того возраста. Те же длинные худые пальцы, растрепанные волосы и маленькие плечи. Я гладила её, молчала, наверное, картина со стороны выглядела идеальной для фотографии. А внутри у меня всё кипело.

Вся моя жизнь ретроспективой мелькала у меня перед глазами и, казалось, какие-то ещё особые пазлы вставали на свои места. Мне всегда казалось, что я не осуждала маму, не обижалась, а просто всё время – вот так, как Соня её ждала. А потеря координат, отделенность от себя, от мира, опустошенность, которую невозможно было чем-то заполнить, возникли сами по себе откуда-то и мешали мне жить.

Пока однажды, по настоятельным рекомендациям Юльки, я всё-таки не пришла к психологу и это оказалось моим настоящим спасением от всего, что всю жизнь так меня беспокоило. Оказалось, да, обида на маму. Как следствие: на мир, отсюда разделенность, потерянность, эти «кто я» и «где я» бесконечные по утрам. Я долго жила в этом, даже не подозревая, что бывает по-другому, позже, осознавая эту корку, панцирь, и тщетно пытаясь из него выбраться, вылезти туда в жизнь каждое утро.

Обида на маму, закрывающая мне меня саму, проживание моей собственной жизни. Я видела, где заканчиваются слои сопротивления и раздражения и открывается целая пропасть или даже бесконечность обид из детства на маму. Много. Очень много. Кажется, целая бесконечность. Мне страшно и хочется сбежать от себя, чтобы этого не видеть. Но я уже вижу, а психолог смотрит на меня мягкими добрыми глазами, и я ей верю, что это возможно – пойти туда, осознать, переосознать и что бесконечность эта иллюзорна.

Да, это случилось не за секунду, да, не за пару дней, но, как и в забегах на длинные дистанции есть особая точка, достигнув которую понимаешь, что большая часть пути пройдена, что самое сложное – позади и дальше только легче, и тебе уже не нужно так сильно включать силу воли, так сильно стараться, потому что открывается второе, третье, десятое дыхание, а дальше все катится и бежится будто само собой.

Сегодня утром я, наконец, прошла эту особую точку, после которой не нужны ни слова, ни объяснения. Я подошла к своей собственной двери, к своей оси координат, за которой находится та жизнь, та я, та внутренняя свобода, о которой я всю жизнь подозревала, и которая была мне недоступна.

Мама… женщина, давшая мне жизнь. Я смотрела на неё глазами «хорошей дочери», которая, конечно, спросит, как дела, позвонит, поздравит с днем рождения, но внутри, кажется, ничего, пусто, и признать, что это всё было укутано слоем обид очень сложно, даже где-то немыслимо. Но я продвигалась всё дальше, всё глубже и вспоминала, как ждала её вечерами, выглядывая в окно, днями, неделями, месяцами, для меня тогда вечностями, а она не приходила, как засыпала с ней в обнимку, а просыпалась, обманутая, одна – уехала и не попрощалась, чтобы не будить, не тревожить, не видеть слезы. Как она не завтракала со мной, не провожала в школу, не хвалила рисунки, не кричала в окно: домой! И воспоминание за воспоминанием я начинала чувствовать слои своих неосознанных обид и претензий к маме, переросших, трансформировавшихся в обиды и претензии к миру, людям, себе… отделившим меня, словно панцирем от жизни. Выдыхаю… Что такое душевная работа? Я пока новичок, но у меня получается и мне нравится! Я становлюсь мягче, я чувствую, как тает внутри этот многолетний лед, я расслабляюсь, рука тянется к телефону не из «надо», не из «должна», не из роли «хорошей дочери», просто обнять, живую, тёплую… Маму… хотя бы словами через тысячи километров. Спустя годы…

– Простите, эта девочка у Вас на коленях случайно не моя дочь Соня? – приятный женский голос выдернул меня из моего жизненного калейдоскопа воспоминаний, я даже не заметила, как она подошла.

– Да, это она, Вы правы. Меня зовут Аня. А Вас?

– Ольга. Очень приятно, Аня, спасибо, что Вы укрыли её шарфом, я знаю, что она всё время мёрзнет, но тем не менее, не хочет одеваться теплее сама.