Наталья Нагорнова - Заглянуть в старость. Книжка с картинками

Дочь создала ей такой уют, такой комфорт! Милая мебель, современная удобная сантехника с поручнями, на тумбочке прикроватной всегда минералка, лекарства в нарядной косметичке, живые цветы. На стене портреты её любимых людей в красивых рамках. Но жизнь всё равно оказалась ей не мила. И однажды она преодолела свою немощность, отбросила вспомогательные ходунки, расчистила в шкафу штангу от тяжёлой зимней одежды (откуда только силы взялись!), достала верёвку и… Дочь и внучка были безутешны, всё корили себя, что не усмотрели. Да разве ж уследишь, если человек это задумал? И можно ли было рассмотреть и предугадать такой исход? Когда горевание и неуёмная тоска по погибшим любимым людям не ослабевают долгие годы и переходят в намерение и свою жизнь отдать вслед за ними? И могут ли безграничная любовь, теплота, забота изменить этот трагичный финал? Вся жизнь большой семьи была выстроена так, чтобы бабушке Глаше было хорошо. Всё, что её радовало, было припасено и преподнесено, только руку протяни. Периодически её вывозили в гости в её родную деревню. И к ней приглашали её подружек – пообщаться, попеть. Любимые блюда, обновки, почитание. Не могу припомнить ничего, чего бы ей хотелось, а не у неё бы этого не было. И – ласка, нежность, внимание, непререкание со стороны всей родни.

Как в таких идеальных условиях может старый человек, почти инвалид, проявить агрессию, возникшую, например, к своим детям? Они ухаживают за ним, обслуживают его, а он на них – со злобой? Выплеснуть, проявить её нельзя – неблагодарно. Но затаивать и прятать злость и обиды опасно. Необходимо дать пожилому человеку право на конфронтацию, необходимую борьбу. Чтобы он не чувствовал себя ценной вещью, идолом, на который только молятся.

Никакие обустроенные тепличные условия, комфорт, удобства не заменят человеку живых реальных отношений. Важно не приукрашивать перед стариком рассказы о своей жизни, не утаивать от них проблемы детей и внуков, якобы оберегая их сердце. Это так важно – быть вовлеченным в живую реальность, чтобы по-настоящему переживать, метаться в поисках решений, ждать, тревожиться – чувствовать! Не стоит искажать под них действительность, будто нет в ней проблем. «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся…»

Мы зачастую думаем, что какие-то наши неурядицы расстроят старика, и решаем не пускать его в реальность. Перекрываем потоки живой нестерилизованной информации, и их картина мира деформируется, ужимается, смещается в ненастоящую, ненатуральную плоскость, застывает и сковывает, как лед замерзшую прорубь. А ведь когда он получает реальную информацию об окружающей жизни, он делает свои собственные выводы. Да такие, о которых порой и не додумаешься. И даже увидит плюсы и положительные нюансы там, где мы их не увидели. Правда жизни необходима, как сильный ветер в лицо, как регулярная порция свежего воздуха при проветривании комнаты.

Всегда надо стараться дать своему подопечному пожилому человеку эмоциональную, личностную свободу. Чтобы у него была возможность испытывать весь спектр чувств, невзирая на возраст. Пусть это будут даже и глупые, недостойные, мелочные чувства, но лучше отчувствовать их, проявить, отработать. И вынуть из себя, вместе с давними болящими занозами – они обязательно должны во что-то трансформироваться, перевоплотиться.

Внучка её рассуждает вслух, что конфронтации у неё было хоть отбавляй:

– С зятем-инвалидом ругались и сражались клюшками, как на саблях. Но не было, наверное, личных дел, только её, где она сама бы всё решала. Так часто говорила мне: «Не хочу жить! Не хочу!»

За неделю до трагедии к ней приходил тридцатилетний внук, и был у них такой разговор:

– Надоело жить! Не хочу больше!

– Уж не задумала ли ты чего? Смотри, вот соберёшься вешаться, к примеру, в ванной на змеевике, сорвёшь его, вода затопит нижние этажи, дочь твоя потом не рассчитается за ремонт соседям. Смотри уж не накажи её! – говорил так, утрируя до абсурда, а у самого мурашки по коже бегали от того, к какой ужасной теме вплотную подступились с обсуждением.

– Точно! Это хорошо, что ты меня предостерёг! – заметила она, – придумала: я во встроенном шкафу это сделаю!

– С ума-то не сходи!

Но именно так она и сделала…

Уж как горевала её шестидесятилетняя дочь, как мучилась и плакала! Спустя две недели переселилась на её кровать. Говорит: «Я ложусь спать и с мамой разговариваю. Как будто она со мной». Через 3 месяца она приснилась ей, да такой ласковой, спокойной. Всё говорила дочери: «Не плачь, не надо. Мне хорошо. Мне здесь лучше».