Наталья Нагорнова - Заглянуть в старость. Книжка с картинками

Я собрала в пакет альбом, акварельные краски и кисточку. Пришла к папе со словами:

– Папа, мне для проекта очень нужны рисунки, нарисованные людьми старше 70 лет. Выручи, пожалуйста. Нарисуй что-нибудь.

– А что? Что же я тебе нарисую? – растерялся он.

– Да что угодно.

Он иногда бывает упрямым и несговорчивым, но когда я его о чём-нибудь прошу, он никогда мне не отказывает. Даже если для него это трудно. При моей просьбе на долю секунды у него промелькнуло молодое выражение лица. Он ничего не ответил, а я повесила пакет на дверную ручку в его комнате. Ушла. Маме наказала:

– Если возьмётся рисовать – пожалуйста, не спугни его насмешкой или иронией.

– Нет, нет, – пообещала она.

Вечером я забежала к родителям, папа мылся в ванной. Я прошмыгнула в комнату и заглянула в пакет. В альбоме – три рисунка. Цвета мало, в основном – контур шариковой ручкой, и чуть-чуть раскрашено. На первом листе – две девочки держатся за руки, одна побольше, другая поменьше. Это, конечно же, его внучки, мои дочери, но несколько лет назад. Значит, именно такими они запечатлелись в его памяти, а не такие, какие они сейчас, взрослые. На втором – одинокая берёза с птицей на ветке. На третьем – собака. Горбатенькая, с человечьими глазами, торчащим кверху хвостом. Здесь красок больше, даже некая живописность присутствует.

Вот они, эти рисунки.

Я была приятно удивлена.

В полдень с работы позвонила папе, сказала, что накануне я видела его рисунки, и что они мне очень понравились. Он ответил:

– А я думал, думал, что нарисовать. Долго думал!

«Хорошо, что думал, – решила я, – значит, размышлял, перебирал чего-то в памяти!»

После работы опять сразу зашла к родителям. Смотрю – на двери в коридоре висит мой пакет. Папа вышел мне навстречу:

– Ты его забери и больше не приноси!

– Почему?

– Да потому что! Руки дрожат! Не буду больше!

Я стала перелистывать альбом.

– Как красиво, папа! Ты смотри, собака как живая! А тут ещё домики! – добавились два рисунка с моим и его дачными домами, – а вот тут крышу-то ты не раскрасил! Надо докрасить крышу! И будет хороший рисунок с нашей дачей. Нет уж, папа, я оставлю альбом, дорисуй.

– Ну, ладно, оставляй, – смягчился он.

Утром занесла ему простые карандаши, ластик и пастельные мелки. У него опять отторжение:

– Ты меня не пристраивай! Я ведь вот только этот альбом дорисую и больше не буду!

Воскресное утро, я у родителей. Ведём с мамой бытовой разговор. Тяну время как можно дольше. Папа ходит вокруг меня кругами, вижу, что его терпение на пределе. Наконец, я спрашиваю: «Пап, нарисовал ещё что-нибудь? Покажи».

Он ждал, определённо – ждал. Идём в его комнату, смотрим альбом. Добавились три рисунка карандашом, слабенькие, непрорисованные – снеговик, телёнок, и – не то заяц, не то кошка.

– Пап, а этот последний – кто? Хвост как у зайца, а уши маленькие.

– Не знаю… надо подумать.

– Ну, ты подумай, дорисуй, и остальные рисунки раскрась.

– Ладно, – согласился он.

– А мелками ты почему не хочешь рисовать? Ими же удобно – воды не надо, как с красками.

– Да я испачкаю тут, они же сыпятся…

И тут я поняла: он и цвет так мало использует красками по этой же причине – боится пролить воду, испачкать что-нибудь в комнате. К тому же – руки у него трясутся… Словом, надо ему организовать безопасное рабочее место. Безопасное – в том смысле, чтобы он не опасался чего-нибудь запачкать и пролить. Нужны удобные стол и стул, локальное освещение, клеёнка. Как школьнику. Вот уж не думала, что я для папы, как раньше он для меня, буду организовывать рабочее место школьника. «Я люблю тебя, жизнь! Всё опять повторится сначала!»