Принципиум - Три кольца

Медитация – инструмент успокоения ума; с её помощью мы можем его напитать. Некоторые медитируют, концентрируя своё внимание на дыхании и позволяя мыслям возникать и исчезать, подобно облакам, плывущим по небосводу ума. Другие практикуют осознанность даже во время самых незначительных повседневных дел. Для этого они выполняют каждую стоящую перед ними задачу сосредоточенно и целенаправленно, не отвлекаясь ни на что иное.

Таким образом можно не только избавиться от стресса, но и вернуть ум на его изначальное место, соответствующее его природе. Ум становится генералом, спокойным и целеустремлённым, и возглавляет «армию сущности».

В чём жизнь в современном мире отступает от вышеозначенной природы?

Несложно заметить, что большинство наших повседневных взаимодействий способствуют фрагментации, а не интеграции ума. Переполненный ум, силящийся управиться с сотнями различных задач, считается эталоном дееспособности, а не инвалидом, ограниченным в своих возможностях. Но в таком состоянии этот генерал более не управляет всей совокупностью нашего существа, а скорее судорожно мечется, не в состоянии воодушевить своё войско.

В результате социальные взаимодействия искажаются сквозь экраны, благотворительность прекращает быть безмолвной и бескорыстной, а социальная сплочённость и единство подрываются. Даже душевные встречи за обеденным столом страдают от этой пагубной тенденции. Эти встречи, отсылающие нас к собраниям наших предков, древних охотников, у огня, предназначены объединять людские умы и сердца. Но люди, охваченные чувством, будто они «что-то пропускают», стремятся отвлечь свой ум любыми возможными средствами.

Корни всего этого лежат в нашем нежелании находить удовлетворение в собственной самодостаточности. Наши природные способности заталкиваются нами в дальний тёмный угол. Наше самоосознание затихает, превращаясь в едва слышный шёпот. Мы стараемся заполнить бездонную дыру внутри себя бесчисленными развлечениями и желаниями, но наше сердце непрестанно напоминает нам: «что-то не так». И мы бежим от этого ощущения. Чтобы помочь нам в этом побеге, существуют целые огромные рынки! Однако корень проблемы, как правило, остаётся незатронутым.

К сожалению, мода на такой разъединённый образ жизни превалирует в нашей культуре. Он является результатом потребления несметного количества развлечений, отвлекающих факторов и иных средств, призванных заглушить внутреннюю боль – причём необходимость в них нам постоянно внушается извне.

Может ли человек расти, находясь в таком психическом состоянии и не зная о цене, которую платит?

Без самодисциплины?

Без понимания своей внутренней природы и уважения к ней?

Все эти бесчисленные развлечения и отвлекающие факторы предлагаются нам с обещанием, что они смогут заполнить нашу внутреннюю бездну, но в действительности это лишь мираж. Благодаря изучению человеческих моделей поведения торговцы эскапизмом с лёгкостью подсаживают публику на этот крючок. Очевидным примером этого процесса являются «социальные сети», построенные на знании хорошо изученного корпоративной наукой первобытного инстинкта человека: потребности в одобрении и принятии другими людьми.

Стадный инстинкт или ощущение того, что «вместе безопаснее» изначально являлся защитным механизмом, выработанным человеческим родом в ходе эволюции. Однако сегодня этот механизм безответственно эксплуатируется для обеспечения искусственных социальных взаимодействий и корпоративной выгоды.

Другой пример – видеоигры, направленные на эксплуатацию «центра удовольствия» в нашем мозге. Человек впадает в зависимость от желания пройти уровень за уровнем, накапливая виртуальные награды. Таковые, конечно же, не имеют никакой реальной ценности. Не вырабатывая никаких полезных навыков, человек попросту занимается эскапизмом.

Что же касается мнения, что технологии удивительны и необходимы – это, пожалуй, так. Однако вопрос не в том, необходимы ли технологии. Проблема заключается в роли, которую они играют в жизни людей, во взаимоотношениях создателей и их творений.

И главное здесь – кто от кого зависит. В любой ситуации важнейший вопрос: кто господин, а кто слуга?