Лика Конкевич - Запишите меня на сегодня. Что происходит внутри кабинета психолога?

А сегодня здесь иначе. Снова обращаю внимание на мужчин. Они аккуратно разбирают металло-и дерево-конструкции со вчерашнего праздника. И я задумалась о том, что вот люди тоже бывают как эта набережная. Вчера было хорошо и празднично, а сегодня тебе тихо и скромно…

Мужчины на спортивной площадке-это отдельный вид искусства. Это не те мужчины, которые в профессиональном спорте. Вот трое обычных мужчин, которым за 30, и они притягивают внимание. Я остановилась и смотрю на них.

…И вспоминаю, как по работе женщины мне часто говорят, что «мужчин нет, кругом одни…» А я точно знаю, они есть. И вижу, что их много. Они все разные, совершенно. Куда же они делись) …не динозавры, до вымирания еще далеко…

И еще вспоминаю народную байку про тетю, которая плакала, что ей один козлы попадаются. И как-то неожиданно для нее ей из вселенной прилетело: «так не ходи козлиными тропами-то»…

Как хорошо, что я не ищу скучных путей. И как здорово, что моя голова закладывает спонтанный маршрут каждого моего путешествия. Со школы не любила математику и задачи…«из пункта А в пункт В…", мне это казалось таким неполным и ущербным. Всегда хотелось знать больше – а кто выехал, а зачем они поехали, а что там есть в дороге интересного)))

«Гормоны дали сбой» -именно с этой фразы Марита зашла в комнату. Дальше добавила к своему состоянию троичный нерв, онемение правой стороны головы, больное ухо, зубы, нос, общую слабость и потливость.

В таком состоянии нельзя приступать к терапии. Но Она здесь. И в этом Она вся. Да, ей важно зажать себя в самый тесный угол и придавить еще тонной проблем, чтобы мозг начал соображать.

И вот, за эти полгода тишины между нами она принесла:

– расставание с мужчиной,

– увольнение с работы,

– переезд в Питер,

– ссору с единственной подругой,

– очередную молчанку с мамой.

«Я сперва придумаю, а потом за уши притягиваю. Образ мужчины-это образ моего отца. Вот так смотрю на человека напротив меня, который спокойно допивает свой теплый чай и говорю, оброняя слова не вверх, ко рту, а вниз, в живот: «Зачем ты мне сейчас? Все нужно делать вовремя…..папа….» и выхожу из созданного собой транса от слов извне, из ваты: «Папа?»

…Это голос Ромы. А я читаю его по губам. Напротив моих глаз. На расстоянии вытянутых друг к другу рук. И до меня доходит, что произошло прямо сейчас между нами. И я признаюсь себе, что вновь переживаю что-то очень знакомое. И меня это возвращает в детство»

Она сейчас сидит передо мной и начинает уменьшаться прямо на глазах. Как умеет. Ноги медленно, но четко складываются в ряд ровных прямоугольников, как дорогие книги на полке в библиотеке. Руки сжимаются до сияния белого с розово-красным на прозрачной коже. И в этом месте Она неожиданно встает и подлетает к пуховику, который висит в одиноком углу теплого кабинета. Замерзла…

Я не люблю этот момент. В нем необходимо накалить чувства клиента, чтобы он смог выразить их здесь, сейчас, не унося с собой. Но это важно сделать именно в этом пространстве. Там, где все началось.

И я начинаю говорить про ее отношения и образ отца, сплетая их параллельной жизнью. Два мужчины и одна Она. Разного возраста, но одинаковых реакций….Она не дает договорить, всматриваясь в меня презрительным прожигающим насквозь серым взглядом. Двойной удар. Сегодня оба глаза у нее в работе. Но я выдерживаю и останавливаю свои слова. Теперь они идут из моих глаз. Мы смотрим обе. Пристально. Молчаливо. И не отпуская.

Ее тело начинает отбивать мелкую дрожь. Откуда-то из самого сердца живота глухо и медленно расползаются волны, которые хорошо видно из-за ее плоского тела. Импульс поднимается выше и выше, и комната разрезается воплем. У меня мурашки по всему телу. Я сначала не верю, что этот звук может произносить это мелкое, не сформированное по-женски, тело. После, прихожу в себя и понимаю, насколько сконцентрирован может быть голос человека, который годами сдерживает его. Я продолжаю смотреть на Ее фигуру и уже вижу, как эти вопли собираются в один, который нависает над ней, облекаясь в нечто материальное, но видимое только мне, и я щипаю себя в этот момент, чтобы остаться в сознании. Очень сложно выдержать такой эмоциональный поток Другого рядом с тобой.

Она разбавляет эту густоту и начинает пробивать словами субстанцию, висящую над ней грязным тяжелым облаком: «Я ненавижу тебя…..ненавижу тебя….ты тварь! Я так нуждалась в тебе, а ты….дедушка был рядом. А ты? Где был ты?»